Под общий хохот Влау-лау на четвереньках выполз из ручья, размазывая по лицу кровавые сопли.
— Что, великий вождь, — издевательским тоном произнёс Йука Ползуба, — где твои племена, где твои всадники? Где их копья?
— Тихо! — притворно испугавшись перебил его Петыныс, — кажется я слышу их топот!
Все снова рассмеялись пуще прежнего. А отсмаркивающийся на берегу мокрый мальчишка... Мальчишка не стал ждать пока он будет вождём, не стал ждать, пока объединит племена.
Притворно смотря в сторону он поднялся по песчаной насыпи.
— Куда Вы, Старейший, — изгалялись обидчики, — неужели вы оби...
Проходя мимо Йуки худенький мальчик неожиданно резко рванул назад, кубарем скатился с толстяком по склону и, чудом оказавшись сверху, принялся молотить того кулаками и будет молотить пока и тот не заплачет кровавыми слезами.
Потому что племена племенами, а уважать его эти лемминги начнут уже сейчас.
————————
— Расседлал ли ты оленя, Тынну-лау, привязал ли его за пригорком, Тынну-лау, воткнуто ли в снег твоё копьё? — чуть слышно, едва размыкая губы произнёс изборожденный морщинами старик, сидевший скрестив ноги на оленьей шкуре.
— Моё копьё при мне, — отвечал ему звонкий, весёлый голос, — мой олень ждёт у малой яранги, готовый нести меня быстрее ветра!
В неверном свете тлеющего фитиля угадывался стройный юношеский силуэт.
— Опусти же голос, повернись и войди же снова честно, как гость, поклонись жившим ранее, — тут старик первый раз шевелюнулся, отдав дань уважения предкам кивком в сторону заката, — принеся да...
— Я пришёл убить тебя, Хыору, — опустил уважительный суффикс презрительно бросил юноша, не двигаясь, впрочем с места, — я не буду дарить тебе ни рог, ни мех, ни дерево, ни мяса, ни жира.
Но не опустил копья, не сделал шага вперёд.
— Ты убил меня Тынну-лау, — устало и медленно проговорил шаман, — ты намотал на копьё мои кишки, мою кровь лакают собаки, а моё предсмертное проклятие лишено силы.
Только тут юноша изменил позу, выдохнув и расслабившись, споро надел висящие на подвязках рукавицы, развернулся и вышел из жилища.
Старик вернулся к кропотливому выскабливанию песцовой шкурки, а Тынну-лау вернётся в стойбище и объявит, что шаман ныне в стране вечных звёзд и крылатых оленей. Назавтра, когда ненамеренная ложь вскроется, сородичи убьют возжелавшего славы юнца и забудут его имя.
Память о словах и деяниях Хыюру-банхы будет жить в веках, ведь он был в стране Сарлаана и вернулся говорив с ним, принеся луораветланам Правила и Инструкции, став Первым Ответственным за всех луораветланов, перед лицом Холодного Старца. Ответственным за Соблюдение и Исполнение.
Половину жизни провёл старый шаман следил за постройкой Круга Смерти и Памяти из привезённых со всех концов тундры черепов тех, кто жил соблюдая и исполняя. Каждый станет частью Круга, частью Храма, каждого будут помнить.
Кроме таких как Тынну-лау. Их убьют в спину и скормят вечно голодным псам.
Ибо нефиг.