Наутро после первой ночёвки конвоиров определённо укусила какая-то муха - началось всё с мелких, но неприятных напоминаний о свободе разговоров и кормёжке, а на выходе сопровождающие вообще умудрились воспользоваться Эльстером как орудием издевательства над домашними животными, вернее над одним-единственным – местным псом. Пёс, на счастье головотяпов и коллеги, оказался не агрессивным, и не полез кусаться, но без воплей, шума и криков не обошлось. Это было нехорошо, просто по той причине, что и без того нервные по неизвестным причинам подручные шевалье могли начать творить всякие глупости, отнюдь не полезные для нас.
Затем пошли очередные N часов тряски в карете, которые основном расходовались мной на сон, дрёму, и чуточку - на размышления. Вопрос о том, чьими гостями мы стали пока что оставался открытым.
Второй вопрос был более интересным – о беседе с заплечных дел мастером. Нет, пыток я не боялся – приходилось бывать на операционном столе, где происходило ковыряние разнообразными металлическими предметами во всяких живых организмах, в том числе и моём, и хирургия с местными традициями дознания, в принципе, схожа, но меня интересовало одно – как себя поведёт дурная кровь? Кошка явно не захочет, чтобы её глаза мучали, следовательно у меня есть блестящая перспектива сдохнуть в самом начале пыточных мероприятий, будучи сожранным малоизвестным существом, сойти с ума или...
Об «или» я старался не думать. Всё-таки есть большая разница между мной и отцом. Дю Монтень утверждал, что после Уэстфилда ребятки из графской коалиции заявились в Вороний Погост. Отец отозвал всех – и слуг, и немногочисленную стражу и встретил гостей сам, на малой лестнице – шестнадцать ступеней. Слово за слово, разговор перерос в ссору, подручные графов требовали провести обыск в замке, Арман упорствовал. В ответ было заявлено, что обыск будет произведён силой.
- Вы не дойдёте даже до двенадцатой ступени, - последовал ответ.
Они не поверили. Ни ему, ни Дю Монтень, что предупреждал о возможных последствиях.
А зря.
Последний сложил голову аккурат на одиннадцатой ступени, а отец прибавил себе на совесть груз из ещё дюжины покойников. Но в конечном-то счёте, он был героем самой жуткой войны моего века, и Кошка слушалась его почти беспрекословно. А вот меня...
Пока под моими руками на операционном столе в Илионе умирали раненые, наш нейтралитет поддерживался – у твари было много еды, и она не беспокоила меня. Не было повода. С другой стороны - сейчас обилия уже нет, и Кошка стала настойчивей, галлюцинации - реалистичней и болезненней. Символ того, что, дескать, за всё надо платить, и за спокойствие – тоже. А то, что дар, за который уплачено, ты по назначению не использовал – твои проблемы, плату это не отменяет.
С другой стороны, шанс этого «или» ничтожно мал. Но если сработает – как объяснить это Эльстеру? Что провидение – это не провидение, а беседы с жуткой неведомой дрянью, готовой в определённых обстоятельствах сожрать почти всё что угодно, лишь бы оно было живое?
С этими невесёлыми мыслями я был фактически втащен на новый постоялый двор. Комната довольно сильно напоминала предыдущую – опять огромное количество мер предосторожности вкупе с пустотой.
Эльстер почти сразу же принялся искать что-то.
- Что вы делаете, коллега? Вам помочь? – негромко осведомился я.