Леди поняла всё быстро. Даже слишком быстро. Впрочем, Астор сама обладала определёнными талантами – смена внешности тому подтверждение.
Единственное, чего она не могла знать, хотя, может быть, уловила нотки усталости в моём голосе, и посему догадывалась – это то, что я бы с охотой променял бы знание на его отсутствие.
Просто потому, что есть вещи и сферы бытия, в которые человеческому разуму лучше не влезать.
А если всё-таки рискнёшь вторгнуться – полученное ляжет тяжким грузом на плечи. Меткой, клеймом, чем угодно. И не сотрёшь, и не вытравишь. Даже не вырежешь.
Не выбирают, где родиться. И у кого. А порой – жаль.
Сейчас память настаивала, что всё, что произошло когда-то в жизни – хорошее ли, плохое – и, зар-раза – второго было куда как больше: жизнь сложилась интересно, но по почкам и прочим частям тела била с удовольствием, не жалеючи – было предопределено нахохленным вороном, сидящем на человеческом черепе.
Тонкая женская ладошка легла на лоб, госпожа Гунлауг очутилась рядом.
- Я, хоть и не врач, могу с легкостью выписать вам рецепт. Думаю, пара больших кружек сладкого красного вина со льдом, будет вполне уместна. И мясо тоже. Сейчас я сделаю заказ, а вы садитесь на диван и расслабьтесь. Вот честное слово, я бы поверила и без такого экстрима.
- Гипс? – поинтересовался я. Хотя нет, навряд ли. В процессе получения посмертных знаний можно насмотреться на всяческую несуществующую пакость. И даже, бывает, почувствовать её на своей шкуре.
УБИЙЦА: Вглядываясь в бездну, не следует забывать, что и она вглядывается в тебя.
Красноватый прилив отступил, унося с собой змеиное тело, черный туман начал потихоньку расползаться, зато новый сюрприз обнаружился на столе – вместо серебряного медальона на меня смотрела необычно крупная – раза в два против обычного - горная синица. Очередная.
Мёртвая горная синица.
Полуразложившаяся, обожженная, изъеденная кислотой, в остатках оперения, она застыла вопросительно наклонив головку вправо. Темные провалы, вместо глазок – бусинок, следили за мной.
Скрежетнув зубами, я было потянулся за пистолетом, но рука остановилась на полпути. Не лги мне, милая покойница, тебя здесь нет.
Подняться с места удалось со второго раза, пройти вдоль стены оказалось гораздо проще чем встать. Выдержать мёртвый взгляд, протянуть руку, и серебряный медальон, изляпанный кровью, оказывается в ладони.
«Ты похож на кислоту, которая…»
Назад.
Сесть, как и предложила леди Гунлауг, откинуться на подушки, наблюдая, как отступают ошмётки наваждения, чувствуя, как трескается, распадается и отваливается с лица кусочками на пол гипсовая издевательская маска.