- Хорошо, - на редкость спокойно согласился я насчёт «купить» и смолк.
Астор казалась мне не то удивительно оптимистичной, не то удивительно самонадеянной. Хотя, возможно, сейчас это в леди удивительным образом сочеталось. Вроде бы всё должно пройти просто, но за сией обманчивой лёгкостью - несколько сот нюансов, которые могут стоить головы. И не только нам троим.
Вероятно, конечно, госпоже Гунлауг виднее, но просто так бросать всё на волю случая – не следует. Просто потому что случай – редкостный сучонок, и из-за него, как показывает практика, погибли, погибают и погибнут очень-очень много случайных людей. Порой - хороших, порой - плохих. «Расскажет правду, расскажет чистую правду…» - слова Астор звоном разбитого стекла, десятками лопающимися хрустальных шариков звенели по полу. «Правду, чистую правду…». Только вот «правда» - понятие относительное, её искажают с удовольствием, а в нашем случае – с животным удовольствием, пахнущим кровью и болью.
Инквизитио. Тот, кто попал на эту процедуру – вряд ли выйдет с неё… разве что по частям. Даже если ничего не знал.
Госпожа Гунлауг должна об этом знать, но относится к грядущим событиям… Леди, несомненно, обладает интереснейшим опытом, но откуда вот эта вот наивная уверенность, что сторонний – не пострадает? Слишком, слишком непрофессионально. Или же, как вариант – она не видела, что с человеком в интересные времена могут сделать даже не за знакомство – за взгляд, слово или движение. А я – наоборот, подобного нахлебался с лихвой. Да, то было далеко и давно, на гражданской войне… только вот есть у меня такое подозрение, что для тайного сыска война не заканчивается. Никогда не заканчивается.
Тихонько звенит цепочка, на мгновение натягиваясь под тяжестью груза – серебряного медальона, начинающего своё движение вправо-влево, обращающегося в маятник.
- Воля ваша, леди, - говорю Астор. – Но мы всё-таки играем в нехорошие игры, и гладко в них всё бывает только на бумаге или на словах. Надеемся на лучшее, но готовиться следует к худшему - посему на вашем месте я бы всё-таки подумал над судьбой вашей подруги. Впрочем, решать вам – убеждать или просить – не собираюсь, - последняя фраза упала резко и некрасиво, жестко, словно отрубленная конечность - в дорожную грязь.
Я действительно не собирался переубеждать госпожу Гунлауг. Если что-то и случится – это её груз. Только её, не мой.
- В принципе, план действий понятен. Эльстер, отправитесь в посольство сейчас в одиночку, или подождёте меня? Хотелось бы уладить ещё одно личное дело, - пальцы, обтянутые черной кожей перчатки осторожно перебрали цепочку и стиснули серебро украшения.