-А ведь я видел ее. Аманду. Она была среди толпы провожающих, там, в космопорте. Каждый раз бывает. Столько лет - а я до сих пор не могу понять, откуда она узнает? Я никогда не указываю ее в медицинских документах. А в качестве "человека-на-всякий-случай" всегда записываю своего юриста. Нет, конечно, я не исключаю возможности, что сотрудники Корпорации уведомили ее, в конце концов, официально она все еще является моей женой. Но ведь она приходила и раньше, даже тогда, когда мои экспедиции были не совсем официальными - ну ты знаешь. И я бы понял, если бы она подошла, отвесила мне пощечину, накричала, устроила истерику - хотя последнее, пожалуй, не в ее стиле. Но нет же! Она просто стоит и смотрит прямо на меня своими вечно осуждающими глазами. А я избегаю ее взгляда. Не могу понять, какой посыл в нем содержится - "возвращайся скорее" или "сдохни уже на каком-нибудь планетоиде, сволочь". Потому и избегаю.
-Вайлд, Найтвиш, одевайтесь и следуйте в рубку. Жду всех в кают-компании после посадки.
-Что? Ты вообще слушаешь, что я говорю тебе?
-Всем доброго утречка. Слушаюсь, капитан. Алекса, догоняй!
-Капитан!?
Очертания собеседника размываются. Глаза наполняются неярким белым светом, кожа бледнеет, контуры меняются, принимая формы какой-то лампы. К горлу подкатывает комок, тянет вырвать, голова идет кругом и трещит так, словно во время полета Фокстрот провел не во сне, а в длительном запое.
Свинцовая рука кое-как нащупывает край фуги и пальцы сжимают его до боли в костях. Мимо снуют люди, слышатся разговоры, плеск каких-то жидкостей, потуги - и снова плеск.
Лицо Собеседника снова проявляется на фоне равномерного белого света.
-Не торопись, дружище. Вдохни глубоко. Расслабься.
Его голос успокаивает. Рука отпускает край фуги, межреберные мышцы и диафрагма потихоньку начинают воспринимать сигналы, электрические импульсы, бегущие со скоростью несколько метров в секунду по миелиновым нервным волокнам, комнатной температуры воздух послушно устремляется в легкие, наполняя их живительным кислородом. И слюной. Кашель сотрясает Фокстрота, лишь усиливая головокружение. Тело снова расслабляется, глаза закрываются и лишь рука вяло дает отмашку всей комнате - мол, я в порядке, идите. Если вы, конечно, вообще на меня смотрите. Если нет - отлично, мне же лучше, просто оставьте меня в каком-нибудь темном и теплом углу и дайте отойти.
Через пару минут, когда шум утихает, Фокс снова открывает глаза.
-Уже лучше. - пока еще хриплый голос ксенобиолога звучит в пустоту помещения.
Вторая попытка встать все же удается. Ноги все еще ватные, руки слегка дрожат, а дышать больно - но чувство гордости за себя - будто снова в первый раз пошел на своих двоих - все же есть. Не спеша оделся. Не торопясь присел на край фуги, давая себе отдохнуть. Собрался уже было встать, когда начался второй раунд испытания.
Пол ожил. Задергался, зашевелился, словно стараясь подбросить Фокса к потолку, стены заходили, воздух наполнился шумом, скрипом, скрежетом переборок, стонами металла, чья прочность сейчас активно испытывалась. Первая минута этой пытки. Вторая минута этой пытки. Третья. Сколько всего? Тряска сменилась еще более ощутимыми толчками, рывками, пока, наконец, они не стали утихать - и, с последним, наступило спокойствие.
Отдохнув еще пару минут после посадки, Фокс неуверенно поднимается на ноги. Так или иначе, но встряска оказалась полезна - надпочечники активно вбросили в кровь адреналин, сердце забилось быстрее, разнося насыщенную кислородом кровь по организму, давая просыпающемуся мозгу благословенную пищу, приводя разум в сознание, насыщая мышцы глюкозой, добытой трудолюбивым гормоном глюкагоном из жировых депо, давая организму силы для деятельности. Походка все еще нетвердая, словно у пьяного матроса в качку - но хотя бы целенаправленная и даже дающая весьма значительные результаты в виде продвижения по узким коридорам в сторону кают-компании.
В которой, как оказалось, все уже собрались. Выбрав окончательной целью непростого путешествия свободное кресло между капитаном и медиком, Фокстрот, придерживаясь за спинки попутных кресел, вышел на финишную прямую и даже успешно окончил свой путь, захватив по дороге банку сока и несколько крекеров. И только усевшись, поднял взгляд на остальных членов экипажа, внутренне надеясь, что мертвецкая бледность уже прошла, а мелкие капилляры глаз уже прекратили окрашивать белки в кроваво-красный цвет.
-Надеюсь, я не пропустил ничего важного? Слишком увлекся наслаждением мягкой посадкой. Эдвард, мне кажется, или от тебя уже пахнет сигарой?