ссылкаДа, девочка Регина - назначенная Ястребом смертница.
Только это лишь часть правды, вся правда в том, что первая и единственная, истинно Регина Барреа - смертница тоже, смертница, вероятность завершения пути которой в любой момент зашкаливает за 200%. Давно и однозначно.
Регина всегда знала эту цену свободы Элкора. Сколь бы ни была хитра, сколь бы ни была умна и изворотлива, сколько бы людей не стояли за спиной - она умрет, она обязана думать именно так. Этот, самый живучий, самый отвратительный страх, она должна была победить, выгрызть из самой себя давным-давно. Иначе - ей никогда не быть здесь.
Здесь. На улицах. Внутри потока, который расступается перед ней, который вместе с тем защищает ее, обволакивает и смыкается, где нужно, внутри потока, где она течет.
Все теперь знают ее лицо. Видели. За пол часа до этого Тернер выкинул в сеть заранее уготованное моменту видео. Нарезка дел Сопротивления, где всюду она - Регина Барреа. Рисующая ястребов-колибри на лбах апостолов, расписывающая птицами стены подвалов, где собирались участники Сопротивления, где вербовали к себе новых людей - на видео она, в плаще, без капюшона. "Найди меня, если сможешь!" - нагло говорит Регина Борману в финале видеозаписи. Сегодня она обналичилась, сегодня она кривится в усмешке собственной смерти, выйдя на улицы, сегодня ей стоит только чуть отвернуть в сторону капюшон и человек рядом узнает ее - любой, любой готов нести ее сейчас. И Регина сейчас дышит, дышит тысячей вздохов других около, дышит с ними, за них и за себя, за ту маленькую девочку, потерявшую когда-то отца, за эту новую, взрослую женщину, собравшую вокруг себя многих, сплотившую под собой воров и обычных людей, поставившую богачей и бедняков на одну ступень перед лицом смерти. Сейчас она безумна, сердце клокочет и рвется, сердце жаждет свободы, человек, поставивший на кон все, идет взять свое.
Весь мир ее, она это знает, другие не становятся Ястребами, другие не возглавляют Сопротивление. Только отчаянные, только безумцы, только уверенные в своей силе, соглашающиеся лишь на победу, отбрасывающие все остальное прочь даже в мыслях - только такие могут. Она смогла. Она сейчас здесь.
Цена свободы. Смешное словосочетание для Барреа. Цена свободы - боль. Слишком очевидно, чтобы не смочь понять. Цена свободы - черствость, цена свободы - плевок, харкание кровью - вот она цена свободы.
Она обналичилась толпе у дворца.
Актриса без страха и упрека.
Ей все равно. Ей хочется сейчас только вытащить пистолет и продырявить эту величественную башку, ораторствующую с величественного балкона величественные речи, цена которым грош!
Ей хочется, но Регина сдерживается. Встает ровно. Замирает.
Замирают и люди вокруг. Это унисон - частично спланированный, но большею частью энергетический, явивший себя здесь, в толпе, в массе, когда целое многим больше единицы. Это целое способно разрушить дворец, смести собой словно лавина, это же целое испугается и неистово задрожит, если испугается и задрожит хоть один. Поэтому ближе к ней и к Сильвии только свои - те, кто не научен бояться власти, те, кто всегда отыщут путь, истинно ее люди - воры.
И они молчат.
Вор молчит - жди бычки.
Так говорил Ирвин Барреа.