 |
|
Воры мозолили Борману глаза. Воры мозолили глаза другим до него, но Борману особенно. Воры не велись. Воров не выходило истребить. Вор - тип мышления. Они привыкли получать свое, они знали способы получать быстро, прямо сейчас, они верили в фарт, они привыкли идти против власти, системы, закона. На смену Ржавому пришел Шатун. Ничего не изменилось.
Только для одной девочки треснул мир.
"Не кипишись, мне еще долго этим местом топтать."
"Он не злой, дочь, он всего лишь не знает, как правильно."
Она знала оба языка. Знала обоих: Ржавого и Ирвина. Словно два мира. Оба были ее отцом. Двуличность Регины началась там, тогда, так - Ирвином. Ирвин лелеял надежды, что дочь получит другую жизнь, будет похожа на мать: красива, благородна, образованна. Жизнь заставляла его учить ее красть, но удовольствие приносило иное: читать ей, слышать как она говорит без жаргонных слов, видеть выводимые рукой ровные буквы.
Шатун центровал правильно, хоть и не рисковал. Регина прилепилась к Бритве и Дохлому. Все помнили об отце, казалось, всё помнило об отце, но с нею остались только двое. Люди - всего лишь люди. Всегда. Да и она вынырнула сама. Она уже знала: они для нее малы. Она, по своему убеждению, перестала красть, она стала исполнять мечты.
У каждого есть мечта.
Проститутка или святая, грубая или ласковая, горячая или холодная - ей стало все равно, какой становиться, какой быть, она всегда понимала, это - только театр, и ее собственность во всем этом - их удовольствие, их улыбки, взгляды, жадность, распахнутые дома, ювелирные лавки и кошельки, вот что она забирала себе.
Она всегда помнила про общаг. Когда пацанка стала таскать больше жуликов, Шатун занемог. Регина предусмотрела и это.
- Месю месить не стану, по сути скажу: воры в мой голос петь должны.
- Ты че, на вольтах внатуре, все концы по жизни попутала? Ты мне рога посшибать собираешься?
- Мне твои рога, что третья нога - не нужны. Хотела бы, форшманула бы на раз, да так, что все ветки обсыпались.
Он смеялся, а она выкладывала на стол перед кольца, подвески, браслеты. Красивые, дорогие, роскошные. Он за всю жизнь столько не наворовал. Ирвин не умел наворовать столько.
- Я к тебе с поклоном пришла, сама, беса не гоню, не залетная, так слушай. Завтра объявишь всем, что женишься на дочке Ржавого. Тебя ни спрашивать, ни клонить никто не станет, а у меня голос прорежется. Сам будешь прогоны раздавать, по мастям, по областям, мне только нужно, чтобы знали обо мне, верили, чтобы любому вору я стала своя.
- Шныра ты мелкая, ты что думаешь, я из-за тебя всей братве фуфло прогоню?
- Из-за себя - в авторитете-то неплохо ходить. Да и фуфла нет, любить тебя стану. По-своему, как умею, понравится.
- И какой тебе, дочка Ржавого, в этом резон?
- Бормана хочу, вот сюда, под ноги, чтобы визжал, чтобы по земле катался, чтобы я сама его расшлепала, как апостола одного на днях.
Он хотел засмеяться и не смог, выгнал ее, а через неделю в другой области авторитета нагнули, а Шатуна признали - Регина на приданное не скупилась. Через месяц центровой ввел ее ко всем, а еще через одиннадцать - умер. Шатун умер, Регина-Пацанка Ржавого осталась.ссылка- Вы в безопасности. Повторила и встала. "Не уступит" можно прочитать в лице вместе с мягкостью. И Регина, казалось, нисколько не удивилась тому, что женщина отдавала приказы и говорила. Заговорила с обоими. - Госпожа Сильвия, капитан Шепард, вы в штабе Сопротивления Элкора. К сожалению, ваши доспехи, капитан, не выдержали инцидента, аналогов мы, пожалуй, не найдем, но, если позволите, Адам проводит вас в арсенал. Регина говорит легко, знает: Адам не посмеет ослушаться, хоть и она готова к тому, что внутри сторонник сейчас рычит и скрипит. Адам же покажет комнаты, в которых вы сможете отдохнуть и переодеться. Сколь бы ни была Ястреб готова на любую ложь, вся горечь настоящей ситуации заключалась в том, что правда в этой борьбе принадлежала ей. - Местоположение остальных членов вашего экипажа остается неизвестным. Точно могу сказать лишь, что они у Бормана, у императора Бормана. Вы слишком заметны, любой из вас. На Элкоре с некоторого времени стало слишком опасно быть заметным, за это расстреливают. Полагаю, если вам важна судьба других, то вам нужно то же, что и мне - Борман. Регина прошла к Теннеру и вновь обернулась к тем, кого могла бы сейчас именовать своими гостями. - Марк, покажи им. Покажи им Бормана во всей красе. Регина продолжила, стоя к Теннеру спиной. - Вас спас человек, который за два часа до этого увидел, как расстреливают его семью. Он умер на месте инцидента. Теперь Регина подчеркнула слово. До того - она лишь зеркалила речь собеседницы, сейчас же она заговорила самой собой. То, что женщина назвала инцидентом, стало жизнью любого Элькорца. Мрак, страх, боль. Именно с этими нотами говорила теперь Регина. - Боевой звездолет нужем мне так же, как и Борману. Это сила. Это абсолютный аргумент. Это окончательная победа. Достигнув вас, Борман присвоит силу себе. Вы, полагаю, даже живыми не слишком нужны, императору не нужно, чтобы Федерация узнала о том, во что превратился Элкор. Регина замолчала. Она не произнесла ни слова лжи. Ни слова лжи из уст той, которая лучше всего на свете умеет лгать. Ирония, усмешка, драма. Желваки заходили ходуном, в лице проступила жесткость, но голос не дрогнул - она слишком часто видела вокруг себя то, что может показать им экран позади нее. Подтверждение правды, ее правды.
|