 |
|
ссылкаЯ говорю, устал, устал, отпусти,
не могу, говорю, устал, отпусти, устал,
не отпускает, не слушает, снова сжал в горсти,
поднимает, смеется, да ты еще не летал,
говорит, смеется, снова над головой
разжимает пальцы, подкидывает, лети,
так я же, вроде, лечу, говорю, плюясь травой,
я же, вроде, летел, говорю, летел, отпусти,
устал, говорю, отпусти, я устал, а он опять
поднимает над головой, а я устал,
подкидывает, я устал, а он понять
не может, смеется, лети, говорит, к кустам,
а я устал, машу из последних сил,
ободрал всю морду, уцепился за крайний куст,
ладно, говорю, но в последний раз, а он говорит, псих,
ты же летал сейчас, ладно, говорю, пусть,
давай еще разок, нет, говорит, прости,
я устал, отпусти, смеется, не могу, ты меня достал,
разок, говорю, не могу, говорит, теперь сам лети,
ну и черт с тобой, говорю, Господи, как я с тобой устал,
и смеюсь, он глядит на меня, а я смеюсь, не могу,
ладно, говорит, давай, с разбега, и я бегу. (с) Владимир СТРОЧКОВБесконечные переезды. Она ночует в каморках с оборванными стенами, в шикарных особняках, в подсобных помещениях публичных домов, в старых, разрушенных церквях, на чердаках - спит, где придется. Ястребу все равно, ястребу не жаль себя, ястребу никого не жаль.
Бесконечные переезды и встречи.
Очередное выступление в разрушенной музыкальной школе. Можно было организовать собрание в доме Большого Джо, уютное, пафосное собрание, встреча на высшем уровне - ха!, у нее и ее нынешнего окружения достаточно на такое средств, но нет. Регина всегда выбирала разрушенные здания и подвалы, районы трущоб, иногда говорила на улицах, всегда приходила сама и пешком, не зависимо как далеко требовалось идти. Богатому ястребу, которого будто и не коснулась жестокость власти Элкора, никто не поверит. Довольному ястребу, ястребу, у которого есть все - кто поверит такому ястребу!
И ведь она только снаружи такая. Может позволить себе курить дорогой табак, пить Орьянское вино, но носит затасканный плащ, и ей он роднее тысячи платьев, тысячи фантиков-оберток, цель которых для нее - привлечение мужчин, становящихся ее работой, тех, которых она околпачила. Это ведь только для них.
Ничегошеньки нет у нее, ни грошика счастья нет. Есть цель и смелость, которую она разбрасывает повсюду, сеет выступлениями на улицах, под носом военных, плюет в лицо власти, бесшабашно, отчаянно спорит с тем, что не сломать, настолько оно неумолимо и велико. Ходит по острию ножа, но ведь... под Богом.
Когда она появляется, все замирают. Ее здесь знает только Большой Джо, знает даже в лицо, остальные лишь слышали о ней.
Идет медленно, неспешно. Плащ ей велик, в капюшоне тонет голова. Любимый плащ - отца.
Замирает у пианино, пальцы перебирают клавиши, выжимая из инструмента нестройный, противный звук, лишь отдаленно напоминающий мелодию.
Проводит рукой по крышке, стирая пыль.
Пыль всюду. Пыль ярко высвечивает жизнь теперь - серую, убогую, бесцветную недожизнь.
- Добрый вечер.
Выдержать паузу, выдержать их шок ее слишком юному голосу, вытерпеть сомнение, которое сейчас в их сердцах, перенести очередной удар неверия, вспомнить сколько трудов вложено, вспомнить каждую встречу до, заставить себя не слышать шороха страха и неуверенности в них.
Ей хочется рассказать им о своей жизни, о том, какой это тяжкий, ежедневный, ежечасный и ежеминутный труд. Ей хочется рассказать им, как она ненавидит утро, потому что уже четыре года каждое утро она собирает себя из кусочков заново, строит красивую бархатную скульптуру, приятную всем, из тысячи осколком битого стекла. Ей хочется рассказать им о том, скольких мужчин она околпачила, о том, как ей пришлось околпачить даже самих воров, чтобы вернуться к ним центровой уркой, чтобы начать... Начать хоть с чего-то, с малого, с крошечного, но смочь. Ей хочется рассказать им о том, как невозможно расслабиться ей даже в объятиях мужчины, невозможно быть слабой и беспомощной - она разучилась - невозможно довериться, не выходит в полной мере ощутить нежность и ласку, не выходит счесть хоть одного из мужчин достойным. Лучший из мужчин убит. Она четыре года жаждет отомстить за это. Четыре жутких года, уродливых, скрюченных, горбатых года упрямого пути девчонки к индульгенции с императором, где она сама вскроет ему брюхо, размотает кишки и развесит их по ветвям деревьев, сожжет тело, оставив глаза на съедение птицам, измучает десяток самых верных его солдат - ей до сих пор кажется, что только это сможет насытить ее, хоть неглупая она понимает: не насытит даже это. Никогда, ничто не насытит. Смирись, ты мертва, давно и навсегда.
Смирилась.
Ей хочется многое рассказать им, но нельзя. Они пришли сюда с надеждой и за надеждой, пришли укрепить веру. Им нужна вера, она теперь в цене, дороже воздуха, а Регина умеет давать людям то, что им нужно - плевать на то, что нужно ей самой. Хоть и... Разве не нужны ей такие встречи? Ястреб катастрофически нуждается в их вере. Это необходимо, чтобы ястреб не перестала верить сама, чтобы не сломалась, чтобы не вырвало с корнем дерево жизни, пусть и гнилое внутри, но опутанное металлом снаружи, крепким панцирем, хитиновой броней, которую развила она в самой себе за годы.
- Кроме того, что у вас в сердцах, ничего нет. Я не привезла оружие и не привела с собой армию, превосходящую по численности армию императора.
Ударить, сразу же, наотмашь, с силой, с чувством, развенчать всяческие их надежды на то, что кто-то сможет, кроме них самих.
- Кроме того, что у вас в сердцах, ничего нет. Кроме силы вашей веры ничего не существует.
Здесь она врет: есть еще глубина их отчаяния.
- Сопротивление готовит три операции сейчас, но этого мало, если у Сопротивления не будет вас. Чтобы противостоять нужны многие. Я хочу, чтобы вы были готовы. В один день мне потребуется помощь каждого, и я хочу, чтобы вы были готовы к этому дню. Все, кто умеет держать оружие, достать оружие, помочь с транспортировкой, связью, такие могут начинать работать прямо сейчас. Да, работать. И да, будьте готовы умереть. Я хочу чтобы вы все понимали, ЭТО НЕБЕЗОПАСНО. Я хочу, чтобы создавая со мной будущее своим детям вы знали, это чертовски опасно, знали и принимали, что строите то, чего можете не увидеть. Впрочем, здесь у вас не так-то много альтернатив, Господа, Император предлагает то же, но без всякой надежды, не правда ли?
Горько усмехается - ведь правда.
- Будет тот день, когда я скажу: "Встаньте и идите!". И вы должны пойти. Если один испугается, второй покривит душой, а третий предаст - грош цена всем вам вместе, грош цена жизни, грош цена замученным и убитым - вашим соседям, братьям, женам. Грош им всем цена, если не сможете вы.
Перевести дыхание, услышать в паузе как трепещут их души, настраиваемые ею на нужный лад. Настройщик Ястреб. Пой птичка, пой!
- Я знаю, что вы запуганы, истерзаны, но... Живы! Не сломлены. Я знаю, потому что верю в это. Меня называют ястребом, но ястреб - это вы все, каждый из вас, ястреб - то, что хранит ваше сердце, уставшее от того что видит вокруг сердце человека. Живое, встань и иди, говорю я вам. Будьте живы, осмельтесь, и ястреб сможет. Ястреб с тысячей лиц сможет.
Молчать, долго молчать, оставив их в тишине, оставив каждого наедине с самим собой, дать каждому место для того, чтобы ответить самому себе "тварь я дрожащая или право имею". Право не убить старушку, запутавшись в клубке противоречий и бега от самого себя, право многим грандиознее: жить, дышать, говорить.
Верю ли я и насколько сильна моя вера?
- Если вы готовы, найдите себе плащи, такие же как тот, что ношу я. Расскажите другим и ждите. Большой Джо даст вам знак.- Сука! Закричать, ухватиться руками за сиденье, за дверь, за что-нибудь. Незаметно никому ухватиться. Надо выдержать, вынести удар, вытерпеть. Достать мундштук и закурить, словно ничего этого не существует. Потому что настал Судный день. День великого исхода. День, где либо настигнет она, либо настигнут ее. Курить медленно, словно дышишь в последний раз, словно сейчас уйдешь и не вернешься. И собрать восьмерых. Когда подходит к Адаму, в пк уже высветились восемь контактов - до того их не было там, до того им нельзя было так, нельзя открыто. Сегодня можно все, сегодня она будет плясать до упаду на острие ножа. И чем бы не окончился день - это ее лучший день за последние четыре года. День, когда многие оденут плащ и выйдут. Все, кого она успела собрать, выйдут на улицу. Ведь нельзя убить всех? С ними придется считаться! Те, на чьих горбах император колотит состояние, чтобы было кому чистить ему ботинки и вышивать узоры на мантии, выйдут. И придется считаться с ними, с многими. Она верит в это. - Поехали. Скорее. Должны успеть за ним. Взять в аренду аэрокар у клуба не составляет труда. Договориться с другим человеку в плаще теперь не составляет труда - все знают этот плащ, знают этот символ, как и птицу. - Едем, скорее. Увидеть движущуюся точку на навигаторе пк и устремиться следом. "Отче наш..."
|