ссылкаНеправдоподобно яркий красный свет мерцает, будто отбивая одному ему известный ритм. Усталый взгляд со временем начинает привыкать, и становится возможным разглядеть руины лаборатории. Кажется, что каждый из предметов начинает жить своей собственной жизнью, откидывая причудливую тень. Металлические поверхности отражают сидящих в изоляции людей искаженно, гротескно. Вглядываешься и вглядываешься в обстановку, пока не становиться совсем жутко и не по себе. Беллис и сама не заметила, как начала беспокойно расхаживать из стороны в сторону. Лишь хруст стекла под ногами возвращает из задумчивости к реальности происходящего. Боже милостивый, это действительно происходит с ней и с этими людьми. Кто они? Что прячется за всей этой внешностью? И самое главное, есть ли у них хоть малейший шанс выбраться со станции, погрязшей в крови собственных обитателей. И так вопрос за вопросом, пока их не становиться слишком много, пока голова не начинает идти кругом.
Беллис не сразу осознала, что в упор уставилась в лицо Сильвии, наконец остановившись. Что она говорит? И от слов этой женщины становилось лишь еще тяжелее на душе. И ведь та действительно верила в то, что говорила. Хладовин неуверенным жестом подняла один из перевернутых стульев и присела на него. Да, так немного лучше. Сильвия звучала жутко, будто пророк среди затерянного мира, населенного неизвестными кровожадными, господь милосердный, дэвами. Демонами. А ведь эти существа, им неизвестные и, что самое страшное разумные, бродили, рыскали где-то там, снаружи. Утоляли свой голод телами тех, кого еще не так давно можно было назвать коллегами. И ведь надо же, в ее голове умещалась вся эта странная неуместная картина, в которой авестийский пророк выйдет из бесконечного света и милостью своей спасет их никчемные души.
Взгляд доктора был тяжелым и задумчивым, но та молчала. Пыталась целиком осознать происходящее и понять, не сошла ли она с ума.
Падающего - подтолкни. Так говорил Заратустра. Взгляд Беллис перешел на космодесантника. Это что, заразно? Он хоть понимал, что вообще сейчас сказал? В происходящем вокруг них кошмарном хаосе, они и были этими самыми падающими. По логике вещей. Девушка зажгла сигариллу, руки ее дрожали. Ароматный дым и терпкий вкус табака отрезвлял. Должно быть, волосы и одежда Беллис уже совсем пропахли куревом. Но что поделать, она сейчас не могла иначе. Забери у нее табак сейчас- что от нее останется? Сплошной комок нервов.
Хотя Шепард действовал трезво, это радовало. Он что-то соображал в физиологии пришельцев, будучи свидетелем их зверства. Да и Джон наконец достал свою голову из жопы и начал рассуждать относительно трезво. Пробраться к спасательным капсулам- идея хорошая. Пусть ученый и психовал в экстремальной ситуации, голова у него оставалась на плечах. Беллис невольно проследила за его взглядом- к решетке, преграждающей путь к вентиляционной трубе. За ней начиналась полная тьма и неизвестность. Создавалось невольное ощущение того, что откуда-то из этой темноты что-то внимательно следит за ними, изучает. Ему нужно лишь время, которого у людей не было. Дотлевшая сигарилла обожгла пальцы Хладовин, заставляя бросить окурок на пол. Боже... повсюду были разлиты химикалии, больше напоминавшие в неверном свете кровь. Казалось, что это кровавое марево вот-вот станет ощутимым.
Должно быть, ей просто снится страшный сон.
Смотрите. Враг уже у ворот. Что-то или кто-то пытался открыть дверь. Хладовин мало что понимала в напавших на них чудовищах, порождениях чужой галактики, далекого и непонятного мира. И ведь надо же, космодесантник догадался попросить о помощи истеричного Джона. Ну уж нет, она не доверит ему ничего тяжелее ручки. Не говоря уже о какой-никакой ответственности.
- Нет уж, Джон, отойди, будь добр,- девушка решительно пересекла небольшое расстояние до металлической двери. Голос ее звучал решительно и почти грубо, не претерпевая какие бы то ни было возражения.- Побудь лучше рядом с Элисон.
Беллис кивнула, прости господи, Голему и, стоя чуть в стороне, нажала на кнопку. Дверь неспешно открывалась, и без того действуя на нервы. Девушка внимательно вглядывалась во тьму дверного проема, силясь разглядеть, что же скрывалось в ее глубинах.