Отсутствие способности видеть в темноте доставляло существенные неудобства - например, невозможность оценить масштаб подземелья. И величие (или отсутствие оного) Цитадели. А также - неспособность заметить возможно подкрадывающихся с самыми грязными намерениями врагов за пределами освещаемой факелом Никодима территории. Которая, надо сказать, была не настолько уж и большой. Дарованную ему Боккобом благодать он, по большей части, израсходовал на исцеление дварфа и алхимика, и, если группе сейчас встретится тяжелый противник, то ничего не останется, как встать на привал и дожидаться утра. Или идти вперед, полагаясь лишь на грубую силу.
А еще Боба мучила совесть. Он знал, что не нарушил своего обета, защитив спутников от жуткой крысы, но это не помогало. Картины крошащегося под ударом черепа и обломков стрелы, пронзающих голову грызуна насквозь преследовали его. И тихие звуки, наполнявшие пещеру, сливались в шелестящее слово:
- Убивс-с-с-с-с-с-са...
Когда отряд остановился и разведчики-саперы начали ковыряться в ловушке, Боб мрачно взял посох на изготовку. Он был готов выполнить свой долг перед отрядом, но молил Боккоба, чтобы обошлось без кровопролития.
- Никодим, приготовь арбалет.
Сам он нервно осматривался вокруг, прислушивался - сосредоточившийся на яме с сюрпризом отряд представлял собой хорошую цель для нападения.