Когда Феари углядела его бластер, то едва не закашлялась от удивления. Новейшая модель. Откуда он взял ее? Никто не имел права пользоваться ей, а уж тем более размахивать перед носами посторонних. А Ланселоту, казалось, не было никакого дела до значимости этого оружия в здешних кругах.
Феари медленно переводила взгляд с бластера на Ланселота и обратно. Нотки подозрения не преминули показаться в ее глазах. А там где есть подозрение, там есть и слова. Слова, которые должны навести собеседников на ее мысли.
- Как вам несказанно повезло, сэр Ланселот, задремать над книгой в столь кровавую ночь, - медленно произнесла она, заставляя всех вслушаться в ее слова, - Может, кому еще так повезло, проспать все веселье? Или же вы один на всю таможню оказались в столь удачном положении с этим бластером в руках. Давно он у вас? - она небрежно кивнула в сторону его оружия.
Феари не церемонилась, внимательно взглядываясь в глаза Ланселота. Хурин был мертв, это она уже поняла совершенно точно. Мертвы были все, окромя Ланселота, веселого и бодрого, не придававшего значения тому, что держал в руках. Напряжение в теле возрастало, как и подозрения относительно ее собеседника. Хотелось бы ей заломить ему руки, повалить на пол и обездвижить, до окончания этой невеселой операции, чтобы не мешал. Но слишком уж уважала она его, чтобы так бесцеремонно поступать. А потому стояла перед ним, не спуская глаз, желая поймать на неверном слове или движении, что выдаст в нем зверя или просто-напросто предателя.