Покуда Валар перевязывал ногу, Ульрих внимательно слушал, пытаясь отвлечься от своей жгучей боги: тело дрожало, зубы скрипели, пальцы отчаянно цеплялись за подлокотники высокого стула. Поэтому, когда наконец перевязка была закончена и свежие, пропитанные целительной мазью бинты скрыли алое мясо обнажившееся от болезни, рыцарь почувствовал себя выжатым досуха.
Он промок как собака под ледяным дождем и чувствовал себя не лучше этой самой несчастной псины. Нужно было просто переждать, покуда невыносимое жжение сменится благодатным холодком.
- Сы-спасибо, В-валар. Т-ты-твои земли…у-увидел их к-как наяву! С-спасибо, к-комрад…
Зуб не попадал на зуб, но нужно было одеваться. Ульрих не хотел чтобы Айронсайд и его челядь видели его в подобном унизительном положении – поэтому вздрагивая и подергивая головой, гемландский рыцарь принялся облачаться в свои закрытые, дорогие одежды.
- Пы-прошлое, оно ранит. К-как нога…верно, леди Феари! О-отруби ее, и гниль п-проклюнется в новом м-месте. Т-также и п-пы-прошлое! От н-него нельзя и-избавиться. В нем нельзя жить. Н-но и без него не проживешь. Пы-проклятье…Я-то з-знаю, я ч-частенько за-забываю нужные м-мне вещи, дни и лица! И т-тогда я п-просто д-дурак. Сы-смешное создание без памяти.
Кое-как покончив с одеждой, Ульрих ссутулился на стуле обнимая руками больную ногу. Прикрыл глаза. Замер, ожидая гостей.