"Моя королева, пребывание в парной требует от человека обнажиться, я не осмелюсь настаивать, ты вольна поступить так, как велят тебе чувства и убеждения, но ты прекрасна в любом обличии, и для меня будет великой честью увидеть твою истинную красоту..."
Ответ ведьмака ей понравился. В нем чувствовалась прямота и уверенность. Эти качества в мужчинах она ценила превыше всего. Пусть он ответил не сразу. Замялся и задумался. Она застала его своим вопросом врасплох. Пусть. Ответ все равно прозвучал правильно. Не испугался и не отступил. Не опустился до пошлостей и не прикрылся безразличием. Он предоставил ей выбор. Он позволил решать самой, при этом отметил свое мнение на этот счет и отступил. Конечно она поступит так как хочет. Шагнет навстречу. И она шагнула. Чуть наклонилась к нему, приблизившись к его лицу, произнесла сакральное: "Ну тогда я жду" и, взяв по пути простынь, направилась в сауну переодеваться. Ей было не жалко своей одежды. Пусть испортится. Пусть расползется, взмокнет. Все это лишь обертка. Оказавшись в парилке, она ловко выскользнула из одежды, обмоталась простыней и села ждать ведьмака.
И там, оказавшись наедине со своими мыслями, вдруг встретилась с Мель. С ее озорной улыбкой, горящими глазами и бледными волшебными руками. В ее руках всегда струилась вода. Голубая, холодная, тягучая вода. И сейчас Мель смотрела на нее в последний раз. И в последний раз улыбалась ей, пытаясь сказать что-то своим взглядом, пытаясь попрощаться бессловестно. И Феари чувствовала, как все внутри сжимается от ее легкой улыбки. Как сердце рвется из груди, желая задержать постепенно исчезающую Мэль. Она видела, как Мэль пытается скрыть слезы, и чувствовала, как текут по щекам свои. "Я люблю тебя" прошептала Феари одними лишь губами, и Мэль, кивнув, исчезла окончательно. И навалилось тяжелое одиночество. Принятие, покой и тоскливое одиночество. Мэль окончательно уходила, покидала ее, прощалась. И тяжелее всего было позволять ей уходить. Прощаться и не пытаться просить задержаться. Тяжелее всего отпускать.
В конце концов, тишина окутала ее, и все умолкло. Мэль забрала с собой сожаление и тоску. И осталась пустота с тишиной. А потом, постепенно и нежно, мысли о Валаре проникли в ее разум и напомнили о себе. В этот самый момент распахнулась дверь и вошел ведьмак. Феари молча поднялась, придерживая белоснежную простынь, и направилась к нему. Подойдя совсем близко, внимательно смотря ему в глаза, скинула простынь, оставшись в чем мать родила, и произнесла только:
- Командуй, - все с тем же спокойным безмятежным лицом и внимательными глазами.