 |
|
Сэр Джуффин, старый рыцарь, посмотрел на Валора темными умными глазами. Человек, который смотрит на вас так, не может не вызывать смешаных чувств. Уважения. Опасения. Это был уже немолодой и физически не очень, видимо, крепкий в свои преклоныне года мужчина, хотя Валор и знал, что возраст, написаный в летописях, или покрытое морщинами лицо вовсе не являются свидетельствами физической немощи. Но глаза сэра Джуффина выдавали в нем человека, облеченного неким могуществом. Не просто властью царедворца и лорда. Было в нем нечто еще. От был чем-то похож в этом на Ланселота, которого Валор видел в палатке Ульриха, но тот, несмотря на неоднокртные упоминания о старости, просто лучился физическим здоровьем. А здесь обнаружилось нечто иное. Не настолько простое. Впрочем, настроен он был по отношению к "сэру Джонотану Блейку" вполне дружелюбно. - О, да, - сказал он, - конечно я видел поединок. И все остальные. Ваш друг, сэр Ульрих, упорный боец. Настоящий. Может, не самый утонченный фехтовальщик, не самый лучший копейщик и не самый прекрасный наездник, но он тверд, как сталь и надежен, как слово истинного рыцаря. А это дорогого стоит. Я предпочел бы иметь его за спиной, чем много кого из собравшихся тут достославных сэров. Он с видимым удовольствием выпил за Ульриха и Мелью, пожелал сэру Блейку удачи и осторожности в самом правильном сочетании во всех его начинаниях (именно так и сказал). Валору показалось еще раз, что сэр Джуффин вовсе не так прост, как могло показаться на первый взгляд. И совсем не пьян, скорее, трезв, как стеклышко. Хотя на глазах у него дважды поднял кубок и пил до дна. А еще ему бросилось в глаза, что одежда, тарелка и прибор сэра Джуффина были чисты. То есть, старый рыцарь ел и пил. Но, в отличие от большинства сидевших за столом, он делал это очень аккуратно. А пир ведь шел уже не первый час и скатерть, да что греха таить, одежда много у кого была украшена пятнами вина и жира. Валор спел и вернулся за стол. Валора слушали. Не все: помост был далековато от большей части столов, но достаточно близко к главному, поэтому та, которой предназначалась песня, слышала ее всю. Народ был достаточно нетрезв, но ему живо поапплодировали, выкрикнули браво, кто-то даже провозгласил тост за здоровье "замечательного сэра, который так чудесно спел, к сожалению, я не имею чести знать его имя", и это можно было простить, так как провозгласивший тост рыцарь был не слишком трезв, нет, он с видимым трудом связно говорил и едва держался на ногах, но настроен был искренне благодушно. Пока он шел обратно к своему месту за столом, другой рыцарь в зеленом и белом поднял эстафетную палочку и затянул свою балладу, но повторить успех Валора у него не было шансов: парню либо наступил на ухо дикий кабан, либо уронили на этот орган бочонок с вином и довольно тяжелый. Ульрих был больше занят своими переживаниями, чем наблюдением за окружающими.
|