Безумие. Оно витало в воздухе. Его источала эта еда и это пиво. Им был пропитан воздух и древесина столешницы. А еще оно расцветало в Ульрихе. Ярким пышным цветом. Единственное, чего хотелось сейчас Феари, так это выйти на свежий воздух. Передохнуть. Выдохнуть, в конце концов. Но она будто приросла к своему стулу. Все ее тело невозможно отяжелело и чтобы поменять позу, ей приходилось прилагать массу усилий.
Валар ел. И ел странно. Она смотрела на него и чувствовала, как остатки разума покидают ее. Вот уже начинаются сомнения, а нормальную ли еду он ест? Не человеческие ли органы на его тарелке? Не глаз ли он только что наколол на вилку? Нет, не будь она такой тяжелой, вскочила бы и унеслась прочь, не оглядываясь. А Ульрих? Раз десять повторил фразу, от которой и с первого раза уже не хорошо становилось.
Безумие. Оно витало в воздухе, и его ядовитые пары проникали и в сознание Феари. Чтобы понять безумцев, нужно самой сойти с ума. Ужасная фраза, правдивая до отвращения. Бежать. Ей хотелось бежать. Куда-нибудь. Не глядя. Жарко. Становилось ужасно жарко. Трудно дышать. Феари чувствовала как краснеет и дышит чаще. Кто бы мог подумать, что при этом она сидит совершенно спокойно и вид ее совершенно не отражает внутреннего состояния. Это было заточение собственной ирреальности. Она попала в душный плен союза фантазий и домыслов. Теперь все, о чем она только могла подумать, всплывало перед глазами, ощущалось и переживалось наравне с реальностью.
Трое незнакомцев сидели, молча уставившись в тарелки. И вдруг вспышка. Огневолосая вскакивает со стула, бьет рукой по столу и кричит:
- Мы все в курсе, Ульрих, что из тебя херовый командир! Каких указаний ты ждешь? Хочешь указаний? Я дам тебе указание. Пойди и сделай то, что должен был! Пойди и поступи так, как должен поступить настоящий мужчина! Она просила тебя о помощи, а ты свалил! Свалил в поисках Андреаса, бросив ее! А теперь сидишь тут, хлещешь пиво и рассказываешь, какой ты херовый командир! Так ли поступают гемландцы, а, Ульрих? Так поступают мужи из твоих родных земель? Они во все века отдавали свои жизни за возлюбленных! Так иди и сделай, что должен, а не жалей себя!
Выкричалась. Застыла. Осознание содеянного не заставило себя долго ждать. Испуг. Настоящий испуг за то, что случилось, за то, что наговорила, перешел в слезы. Всхлипнула в этой липкой тишине и, почувствовав, что может сделать шаг, сорвалась и бросилась на улицу.
Выскочила на свежий воздух, все еще разрываемая плачем. Откуда это взялось? Переневрничала? Наверняка. Слишком многое сегодня произошло. Не выдержала. Бывает. Села на ступеньку широкого крыльца и попыталась успокоиться. Хуже и быть не могло.