«Ай-яй! Не просто будет одолеть этого стервеца! - подумалось Ульриху, наблюдающему с трибуны за боем Айронсайда. – Возможно, более удобным будет бастард…»
Герольды протрубили имя победителя. Глубоко задумавшись, рыцарь прикрыл глаза, пытаясь понять, что же лучше сгодится для боя с сэром Робином: Годельшедельваргхен или полутораручный меч Джу?
…Проклятое солнце обжигало веки, вызывая в голове трескучую боль. Синее солнце, фиолетово сизая боль в голове. Эта боль всегда была синей! Нудной пиявкой, намертво присосавшейся к переносице – холодная боль всегда начиналась с рези в глазах, с этих особенных, мерзеньких мушек перед глазами. Оно накатывало, оно штормило, оно звенело ледяными каплями, вгрызаясь в кости черепа: кап-кап-кап…
Рыцарь потёр лоб, пытаясь отрешиться от своей надоедливой головы. По всему выходило что бастард более удобен в хороших руках, но семейный двуручник в данной ситуации, выглядел куда более значительно.
Эффектная точка в споре с Айронсайдом! Если Ульриху фон Брандену суждено умереть, он, как и многие его родственники умрёт сжимая родовой меч. Если останется жив - за душой у Годельшедельваргхена появится еще одна история. На сей раз даже героическая...
Годельшедельваргхен. Таинственный меч предков, наделенный множеством странных свойств, ни одно из которых не делает бойца более сильным или более выносливым.
Проклятое оружие! За триста лет меч вдоволь напился крови, поражая чужаков и предавая каждого, кто не принадлежит роду Бранденов. В семейных архивах существовала запись о том, что однажды оружие захватили ленгличане - некий диковинный богатырь Ричард Локк взял себе Годельшедельваргхен в качестве трофея, поражаясь его тяжести. Триумф был недолгим. В первом же реальном бою двуручник переломился, предав своего владельца – Локк был убит на месте.
Хруст костей и жирное сияние крови! Несчастный рыцарь даже не успел удивиться, осколки Годельшедельваргхена смешались с его вывалившимися потрохами.
Свитки мудрости противоречили друг другу. Монах, записывающий деяния Бранденов утверждал в своих записях, будто меч поспешно захоронили вместе с телом Локка. Однако в семейный архивы попала другая запись. Почерк менялся, новый писарь утверждал будто ленгличане убоявшись черной души меча, отправили сломанное оружие в Гемландию, передав осколки лично в руки Ульбрехту Отчаянному, тогдашнему владельцу Бранденсбурга. Там же было записано: «звериный страх внушает лесное оружие. Нелюдская сталь. Ты спишь, ты бодрствуешь – но душа меча следит за тобой каждый миг. Он более непригоден к бою, Слава Небесам! Он сломан. Но есть в этом поверженном двуручнике нечто неописуемое, нечто настолько чуждое, что лишает сна крепких воинов. Чужой меч. Меч, созданный не рукой человека.»
Лесной Меч. Так двуручник прозвали ленгличане. Лесное Проклятье.
Писарь рассказывал, будто Ульбрехт был огорчен поломкой родового меча, но воспринял это как добрый знак - возможно, проклятье нелюдской крови будет снято! Радость была недолгой. Спустя несколько дней Годельшедельвагхен объявился в его покоях целым и невредимым. Напрасно Ульбрехт допрашивал слуг, пытаясь понять откуда взялось оружие: Люди клялись и божились что никто из них не трогал Годельшедельваргхена, что его последним пристанищем стала оружейная под Северной Башней. Помилуй господь, никто не желает иметь дело с проклятым двуручником!
Ни один живой человек в этом мире, не смог бы объяснить, каким образом Годельшедельваргхен был восстановлен. В Гемландии не существовало технологии чтобы перековать такой меч.
Это было чудо. И это холодное чудо вовсе не принадлежало Небесам…
«Но я завишу от него больше чем другие из моей семьи…»
Тяжело вздохнув, рыцарь встряхнулся, пытаясь прогнать нарождающуюся боль в висках. Обхватил рукоять, ощущая под пальцами прохладную надпись.
«Годельшедельваргхен ослабляет болезнь.
…И тысяча мудрецов не ответит на вопрос одного дурака: Почему пьянчуга Улле сохраняет память, сжимая меч в своих руках. Разбитый клинок служит разбитой голове. Айронсайд силен, но и у него есть слабость. Слишком любит позёрские поступки! Плюнуть на тело поверженного соперника, само собой, трибуны съедят подобное представление с особым удовольствием. Что ж это он не помочился-то…
Свят Господь! Щекочущий меч служил разным целям, но только его владелец выбирает свою судьбу. Деяния героические и деяния постыдные. Каждый из моих родственников принимал решение сам. Быть убийцей или быть рыцарем. Это сложно. Случись мне одолеть этого гордеца, удержать свою руку будет нелегко…»
Господин фон Бранден потёр раненый бок.
« Он сохранил мне жизнь в насмешку, чтобы растоптать гордость еще сильнее. Не дал мне почётной смерти в бою. Проклятый ублюдок! Сохранил мою паршивую жизнь, и я не могу с этим не считаться! Скотина.»