- Какой смысл о-окна н-не бить? – Пожав плечами, рыцарь не стал запускать булыжник в окно, оставив до поры до времени камушек в своей правой руке. Вдруг, да пригодится?
- Это тво-орческое д-действие, друг мой. Это драматизирует сцену! Неужто вы не никогда бывали на-а представлениях ярмарочных ф-фи-игляров? Н-не слышали всех этих напыщенных речей от умирающих влюбленных, не слышали грозных слов и проклятий? «О н-небо, покарай моего врага…и прочая хрень-прочая хрень…умри, о про-оклятый враг!!!» Ха! Не родись я Бранденом, я пожелал бы ро-одиться лицедеем в повозке.
Замолкнув, Ульрих предоставил Ланселоту возможность разбираться с прислугой, а сам между тем, скользнул рассеянным взглядом по череде портретов айронсайдовой родни. Лица. Истории…
По-правде говоря. Господин фон Бранден принадлежал к тому непрошибаемому типу людей, которые всегда считают, что у них дома всё устроено намного лучше. Впрочем, Ульриху действительно было чем гордиться.
...Бранденсбургский замок – один из самых больших замков в Гемландии. Неприступный. Мрачный Жестокий. Выстроенный из серого камня, среди серых лесов и серых молчаливых гор, - этот замок поражал воображение своими размерами, высотой стен и мощью башен. Внутри гуляли холодные ветра, люди зябли и кутались в шкуры, жаркие очаги не могли отопить высоких комнат – галереи ветшали, бесчисленные вереницы комнат и залов покоились в ледяном запустении. Стража теперь охраняла лишь восточную стену – стену, глядящую на безлюдные владения Лесной Нечисти, откуда всегда мог прийти враг.
Да. Замок опустел, а Бранденов стало слишком мало.
И все же, Древний Дом всех Бранденов обветшал, но сохранил былую мощь. Он не умер. Лишь заснул подобно великану из гемландских сказок, заснул ожидая великих сражений и кровопролитных войн, готовясь к длительным осадам и жестоким боям – в подземельях ждали своих узников темницы, в оружейных комнатах хранилось достойное оружие. Конюшни, готовы был принять самых горячих скакунов. Стены стояли все так же прямо. Упрямо вглядывались вдаль могучие башни ожидая узреть своего врага.
По своему, это была еще и очень прогрессивная крепость – защищенная валом, устроенная под защитой гор. Внутренний двор – что редкость в Гемландии! – отделан камнем. Некоторые камни выбились от времени – ровную поверхность испещрили бугорки да кочки - и все же, здесь было достаточно места для людей и коней. Здесь было чисто. Здесь никогда не пахло помоями и дерьмом. Здесь гулял свободный ветер и пахло горьким небом.
Нет, Ульрих не испытывал какого-либо благоговейного трепета перед айронсойдовой родней – он даже гордо выпятил подбородок, нахмурив брови. Словно бы спрашивая у этих разодетых стариков – а так ли уж вы знатны, чтобы я вас разглядывал? Бранденам семьсот лет, а лесные люди, что породнились с нашим родом наделив каждого из нас своим проклятьем и вовсе не умирают. Моей семье есть чем гордиться - мы живем наперекор нашей чёрной крови! Наперекор несчастьям и наведенному мороку!!! А есть ли повод для гордости у вашего потомка, сэра Айронсайда? Ну, кроме того, что он мастер лупцевать человека без сознания.
...И не говорите мне про Шрагу! Хозяин Дома всегда отвечает за поведение своей прислуги.
Покачав головой, рыцарь повернулся к Ланселоту.
- Да-авайте проверим го-остевую комнату, а потом, если он так и не появится, пройдем на-аверх...
Набрав в грудь побольше воздуха, Ульрих снова вызвал Айронсайда на бой.
- Выходи, вор! Я тре-ебую по-о-оединка здесь и сейчас!!!