- Мне, пожалуй ближе твоя сторона, Великан. – Ульрих с интересом пригляделся к дикарю коротышке, оценив его предложение слегка поднажраться в теплой корчмажке.
– Госпоже Ямано не ведомо что и птички и червяки срут одинаково. Все эти красивые сравнения…Пожалуй, я бы не хотел побывать в стране узкоглазых. Упаси меня небо, но все эти высокие философские сравнения…рассуждения о жизни и смерти! Полагаю они еще и стишки друг другу читают перед тем как издохнуть. Грустное зрелище. Я видел рыцарей прыгающих на свои мечи…и нет, они не были узкоглазыми весельчаками. Это были такие же крепкие ублюдки как и я, из стран, похожих на Гемландию. Только вынести поражения Абеса они не смогли. Не смогли сожрать дерьмо этого мира. Решили будто сдохнуть это красивее. Решили будто они птички, а не червяки. Туда им и дорога! Вот только смерть не бывает красивой – любой воин всего-лишь убийца, а если вокруг него плодятся красивые сказки, значит он убийца с красивой историей, оправдывающий свою жажду убивать слабейших, занимательными рассказиками. Нет никаких рыцарей и нет никакой воинской чести! Есть стадо ублюдков, считающих будто право на убийство даровано им самим Небом. По праву рождения или по праву умения убивать. Уроды, прости Господи! И я среди них забавным делом. Но я хотя бы понимаю, что нет красоты в том, чтобы броситься на свой меч, как нет красоты в том, чтобы уметь убивать. Это полная чушь. От этого не станешь красивее. Как не станешь значительнее от сверкающего доспеха или от ношения длинного меча. Сказки для молокососов всё это!
Ульрих выдохнул удивленный собственной же горячностью. Ударился в проповедь, прямо как священник в деревенской часовне. Вздохнув, натянул на себя прежднюю туповатую улыбку.
- Да, Великанище. Я думаю твоя точка зрения ближе к истине. Это наивная детская чушь, но все таки более зрелая, чем все те сказки в которые верит дочь Ямано. Впрочем, у людей невозможно отнять их фантазии. Ты не переубедишь нашу узкоглазую деву - красивые сказки для изысканных дам ей милее.