 |
|
Март мрачно глянул на недавно исходившего кровью идиота. Похоже, он немного недооценил количество ушибленных на голову среди попутчиков. Если уж человек не понимает того, что кровь и страдания могут привлечь.."нежелательных гостей", особенно в том месте, которое где казнили одного человека и выбили из-под его ног Тропу, то для таких людей в его сердце не больше сострадания чем у иных росомах. В снегах ценят жизнь и не швыряются ей понапрасну. Глядя на мальчишку-благородного крепыш мог только вздохнуть. Так молод, так юн, и так легко идёт на поводу у незнакомцев. Впрочем, в странных ритуалах высокородных дикарь не очень разбирался. Может так и должно быть? Разговор грозил затянуться. На секунду росомаха прикрыл веки. Здесь не пахло опасностью. А его слова будут сказаны не здесь. Он и так стал болтлив в последнее время, словно неожиданно стал стариком, выгоревшей оболочкой, от которой остался только разум. А может быть просто он просто выговорил уже все слова, и теперь все его беседы лежат за спиной, в прошлом? Неожиданно, откуда-то из недр памяти, вынырнуло целое сокровище. -"Это было давно, Ила. Помнишь, как ты впервые говорила со мной в моей голове? Твой голос был раздражённый и сонный, но я был так счастлив его услышать. Словно ты потрепала меня за косички. Смех, Звёздочка, смех, да и только! Когда это было? Сотню славных узелков назад. Бродячий его знает сколько вылазок в леса! О, предки, как же давно это было. Тогда я ночевал у твоего порога..."- Взгляд воина стал отсутствующим, на лице заиграла лёгкая, даже какая-то мягкая улыбка, будто бы встретил давнего приятеля. Память... Кормчий судна Звездолова, в котором сам Март был всего лишь пассажиром. Бог, который доступен каждому, каждую секунду, каждое мгновение. Бог, способный повернуть время вспять. Дать несколько драгоценных ударов сердца, ударов, которые уже отзвучали, но после них...душа словно бы умыта росой. - Я тогда сидел у твоего порога. - Мужчина делил воспоминание, словно горбушку хлеба. Пополам с собеседницей. Кое-какие слова он бормотал себе под нос, слепо уставившись на говоривших благородных, но видя лишь только своё, сокровенное. - Ты вернулась ночью, вымотанная, почти слепая от усталости. Наступила на мой венок, у порога. Я почти не огорчился, честно. Тогда мы неплохо покуражились в том городке — и тебе достался домик какого-то то ли нищего аристократа, то ли писаря, а может быть какого-то исследователя? Я точно помню, там была горячая вода внутри, ажно дымок над ней курился. Ты мне потом об этом рассказала. И там был чудесный порог. За таким одно удовольствие наблюдать. И охранять. Тогда к тебе пришёл какой-то высокородный. Я таких всегда за версту чуял. Здоровый, статный, без доспехов, с мечом у пояса. А я его не пустил. Сказал, что твой покой дороже любого дела, что у него к тебе есть. Мы начали бранится. Сначала негромко — люди спали. Потом, уже в полную мощь лёгких. Точнее бранился он — я молчал. Не в моём обычаи слишком уж глотку драть. Да. А потом..потом мы подрались, хих, помнишь? Кулаками махали, расквасили друг морды. Кто первый толкнул? Кто первый замахнулся? Я его одолел. Мне удалось его ткнуть головёнкой в стену. И хорошо так. Пару раз. Да и подсёк я его знатно — быть высоким не всегда хорошо. Падать больно. Он сознание потерял..и именно тогда я тебя и услышал впервые. Ну, внутри, в голове. Помнишь, что ты сказала? Я помню, как ощутил твою злость, растерянность, усталость, от которой мне тут же захотелось зевнуть...ты открылась мне чуть больше, чем хотела, видно, спросонья. А я..- Мартин вздрогнул. Он снова был здесь и сейчас. Его уши снова царапали слова, неуклюжие слова остальных. Почему никто не любит тишину? Разве обязательно извещать весь лес о том, что здесь нашли безголовый труп? Но рассеянная улыбка всё ещё гуляла на губах воина. Она настолько не вязалась с обычным хмурым обликом воина, что казалось это будто бы это был вовсе не тот самый клановик из росомах, что рыскал вокруг могилы лучину назад, курил трубку, и пытался спорить с Ульрихом. - У Звездолова есть тропа. У остальных она тоже есть. Мы стоим на месте, время теряем. Меня же ждут, даа..- Голос следопыта был исполнен какой-то затаённой нежности. Будто он не говорил, а чуть-чуть пел. Хотя смысл всё равно был язвительным. Тем не менее он вновь был тут. И его глаза... они словно бы сияли. И кто его знает, что в них было больше - безумия, или же счастья? - Я иду по тропе. Иду вперёд. Вы говорите, а потом идёте. Хорошо? Скажи, старик, где егерев домик?-
|