Закрыв за собой дверь, Мартин закрыл глаза. Ему нужно было сосредоточится. Всего-то. Звездолов порылся в своём мешке, нащупывая нужный предмет. Где же, куда же он запихнул краски? Где эти банки, которые прошли с ним долгих семь лет, в которых всё ещё сохранилась частичка его холодной родины? Пришлось немного опустошить свой мешок, раскладывая на постели всевозможный скарб, без которого путнику и воину не стоптать сапоги. От большинства из них сейчас толку не больше, чем от него самого в библиотеке, но росомаха был куда как предусмотрителен, и он не хотел, чтобы его жизнь оборвалась из-за какой-нибудь мелочи.
С чего бы начать. Ну, прежде всего разоблачится по пояс. - Кто? Кем буду? Листьями или корнем? - пробормотал северянин и рассеянно глянул в окно. Хотел бы он быть корнем. Но он один, а значит сегодня он всё-таки лист. Март прислушался к себе. Да. Решение было хорошим. Или покрайнемере не неверным. Маленький стилизованный листочек на правой щеке. Естественно оранжевый, яркий, как-никак, цвет жизни. Ещё один листок росомаха начертал себе на шее, там где билась под кожей одна очень важная для человека жилка. Это было сложнее чем на щеке, но пальцы помнили движения куда лучше, чем сам воин. Ещё один - под ямочкой на шее. И наконец, самое простое, яркая, красная полоса на глазах. Лучше бы её тщательно нанести.
- Хорошо, хорошо, очень хорошо, Ила, первые знаки есть. - Росомаха говорил в голос, ничуть не боясь что его сейчас подслушают, или хотя бы просто ждут. Он тщательно вытер пальцы. Нет, не о тюфяк, и даже не о тряпочку, ворох которых он таскал с собой. О некоторые концы косичек, причём в этом чувствовалась какая-то система. Первая слева. Вторая справа, затем ещё одна, и ещё одна. Под самый конец, когда пальцы уже почти не пачкали, следопыт пометил охрой мочки ушей.
- Чей голос я услышу, когда закрою глаза. Конечно же твой..Звёздочка. - нехорошо это, поминать погибших перед таким делом, но по иному Звездолов не мог. Настал черёд белой краски. Ломанная линия под листком на щеке. Пройтись по переносице оставляя прямую черту. Прошлое, далёкое, покрытое туманом и мглой забвения, и лишь Листья летят над ним, мимо него, куда-то ещё, но..ведь листья сами чуть-чуть, но прошлое? Повинуясь порыву, Март приложил ладонь к груди. Вот оно, его сердце. Бьётся. Прямо под слоем кожи, костей и мяса. Живое.
- Ещё жив. - Мартин поначалу не понял, кто произнёс это. С надеждой, печалью, усталостью и вместе с тем какой-то затаённой яростью, словно говоривший бесила эта нить, которую семь лет не могли взять ни топоры, ни мечи, ни вездесущие стрелы, и даже колдовство не могло пресечь её, будто бы сам Улг свей ледяной секирой хранил его. Не торопясь, тщательно оглядывая свою грудь, северянин нанёс на неё белую звёздочку, с пустым центром. Прямо над сердцем. Хотя бы так. На мгновение кожа занемела..и сразу же успокоилась.
Некоторые концы косичек Звездолов тоже отметил белым, и только после этого вытер руки. Вот так вот. Осталась самая малость. Чёрная полоса идущая от уголков губ и до самого виска. Изогнутая, в некоторых местах извилистая - именно она означала Тропу, столь важную для любого охотника кланов. Пять чёрных полос на внешней стороне ладони, вдоль костей. Этим рукам творить будущее, так или иначе. - Ну чтож. Теперь всё. Убрать всё это, надеть доспехи, и я готов идти к могиле. Что? Звёздочка, ну ты же не думаешь, что я полагаюсь только на предков? Предки это..хмф..рука друга, которая поддержит тебя, но если ты сам ничего не можешь, то тебе и предки не помогут! Впрочем, неправильно я тебе описываю. Да ты и сама знаешь. - попыхтев ещё несколько минут, Мартин не стал облачаться в кольчугу и нагрудный доспех. Хватит и куртки из варёной кожи, от ножа она спасёт, а большего...впрочем, откуда-то же прилетел болт в грудь Марты, верно? Пожалуй, стоит всё-таки одеть доспехи, и прихватить свои вещички. А то мало ли, куда потом бежать придётся.