Сделать выстрел Стэпан не успел. Красная, покрытая волдырями ожогов рука еще тянулась к рукояти заряжания; полопавшиеся, сухие как у мумии, губы еще шевелились, выталкивая из опаленной глотки хриплые слова марша, похожие в Поросенковском исполнении на заунывный поминальный молебн, когда ненавистный вражий звездолет плюнул в геройскую орудийную башню потоком пламени...
Стэпан не почувствовал ни боли, ни страха, ни сожалений. Он сгорел почти мгновенно в чистом плазменном сполохе - погребальном костре настоящих героев. Демобилизованный, наконец. Из жизни. Навсегда.
После, многочисленные военные специалисты инопланетных рас будут осторожно обвинять Империю Людей в использовании на второй носовой башне запрещенного всеми конвенциями искусственного интеллекта вместо расчета из живых канониров - продемонстрированная в этой короткой стычке эффективность ведения огня вышла за все рамки статистических показателей. Версию с одним-единственным матросом, нанесшим из единственной же поврежденной пушки столь колоссальный ущерб вражескому фрегату, что жукерское Адмиралтейство сочло нерентабельным его восстановление, и пустило судно на слом, они просто откажутся рассматривать.
После, во всех Имперских военных академиях, на всех базах космофлота, во всех учебниках истории Стэпан Поросенков будет приводится в пример как образец несгибаемого мужества и высочайшего воинского духа, на который надлежит равняться каждому воину Великого Человечества.
Потом.
А сейчас, пока ошеломленный и перепуганный жукер остервенело бомбил со всех орудий воронку, оставшуюся от дерзкой башни, хотя сама она уже пару минут как обратилась в молекулярную пыль, из десантного ангара "Адмирала" тихим сапом выскользнул десантно-штурмовой бот "Скатофага", и нырнул под брюхо своего гибнущего несущего корабля. Отгородившись от фрегата исполинской тушей дредноута, юркое суденышко поспешило к вышедшему из боя и готовящемуся отступать через гипер корвету "Осторожный". Внутри сидели те, кого храбрый Стэпан буквально тащил на себе всю дорогу. И, выходит, все же вытащил.