Захныкав от обиды, Гретель потащилась вслед за поросенком.
Она проползла так много... Как он мог?! Вернул улитку с середины проезжей части в ту сторону, куда ей не надо было.
Гретель захныкала громче - сил на полноценный плач не хватило, все потратились на десяти сантиметровое путешествие.
Еще и стукнул...
Однако, обидчик знал слово, от которого было хорошо. Еще не осознав, что такого приятного он произнес, малышка Маргарет благоговейно повторила этот набор звуков и, поплыв от эйфории, прислонилась к стене:
- Хансель..., - и еще раз, для верности, пробуя на вкус, - Хансель... - с этим словом ассоциировалось все надежное, необходимое, как кислород, и тепло осевшее внизу живота.
Она повторила слово еще пять-шесть раз, смирившись с пленом наручников, и даже почти уснула - потеряла остатки сознания, а вместе с ним и счет времени.
***
Ханселя встретил пустой взгляд ушедшей в себя сестры. Она вздрогнула, будто просыпаясь, хотя уснуть с открытыми глазами вроде было невозможно.
***
Гретель вернулась, когда поняла - к ней подкрадывается нечто волнующее давно ничем не тревожащееся сердце. Тот, кто приближался, обволакивал и убаюкивал мягко, как пушистое теплое одеяло, которого она не чувствовала аж с той самой незапамятной жизни.
Она отстранилась, на всякий случай - удар мог последовать неожиданно, даже за таким приятным эффектом, немного пригнула голову, но объятия были уже неизбежны и Гретель смирилась.
Объятия пахли словом... Она мучительно подбирала подходящее и, когда оно явилось, сию минуту выпалила, боясь потерять вновь:
- Хансель...
Да! Да! Это слово как нельзя лучше подходило человеку, обнявшему ее, облегчившему ее руки от оков. Гретель улыбалась счастью робко и устало.
- Хансель...
Проверила - все совпало. Слово и эффект от него чудесно подходили появившемуся из ниоткуда мужчине.