Кровь из располосованной спины веером освобождённо рванулась наружу, щедро окрашивая погружённый в серый полумрак мир затхлого борделя алыми красками. Горячие струи коснулись лица Ханселя, в ноздри ударил аромат самого приятного и опьяняющего нектара. Мужчина зло оскалился, жадно скользнув языком по окровавленным губам. Его правая рука уже скользила к обнажённому столбу из белой кости, покрытой алой паутиной капилляров. Стальной коготь вонзился в щель, Хансель почти тут же резко крутанул кистью. Уха мужчины коснулся звук, вызвавший волну небывалого наслаждения, горячей волной прокатившейся по всему телу. Он, словно обезумевший от счастья наркоман, загнавший в вену дозу самой великолепной дури, забился мелкой дрожью в приступе экстаза. Перед его глазами пульсировали синие трубочки вен, несших самый сладкий и желанный нектар. Он едва сдерживал позыв вонзиться в них клыками, чтобы ещё горячая кровь жертвы брызнула в рот. Едва сдерживался, чтобы то, что пришло на его место, почти заполнило его разум, практически подавило его сущность, не принялось рвать плоть, вгрызаясь в неё подобно дикому зверю...
Вспышка боли вернула Ханселя из мира блаженства и грёз. Его личный наркотик ослабил хватку и блаженство стало постепенно таять вместе с исчезающим на губах привкусом крови. Вновь рёбра мужчины прорезала резкая боль. Ему показалось, что он вновь услышал хруст, но на этот раз звук не нёс ни каких приятных ощущений. Напротив, он лишь подбросил масла в пламя клокотавшей в груди ярости. Мерзкий горячий мокрый червь скользнул по шее Ханселя, обвивая её подобно удаву, с которого заживо стянули шкуру. Мужчина едва не резанул по языку твари оставшимся в руках ножом, но вовремя вспомнил, что без языка ублюдок не представлял никакого интереса. Потому он коротко ударил левой, метя клинком в нос монстра, а свободной правой ухватился за жгут его языка и с силой рванул его на себя.
- Где Гретель, сучёнышь? - зло прохрипел мужчина сквозь стиснутые зубы.