На этот раз пробуждение было с привкусом зубной боли. Не находя выхода, раскаленный металлический червяк всверливался в десна, методично и дотошно, посылая многочисленные тупые сигналы в уши, глаза, голову и, как следствие, в горло, откуда помимо стонов, изредка слышались и редкие полубезумные причитания.
Не вполне осознавая происходящие события, Гретель двинулась в сторону выхода.
Двинулась всей душой, всем своим неимоверным желанием, но, к сожалению, не телом.
Придерживая голову, чтобы та ненароком не разорвалась, и едва сдерживая рвотные позывы при виде "великолепия", внезапно окружившего ее, она слабо дергалась в сторону двери, как простреленная гусеница.
Когда на секунду ее отпустило, этот миг от милостивой жизни помог ей встать на четвереньки, что было несказанно удобно для продолжения пути, а также попутно опустошения желудка.