Конечно, Штефан корил себя за то что не озаботился сохранностью чар, делавших оружие невидимым, еще больше он укорял себя за то, что в порыве страсти оставил меч на видном месте, а что ему оставалось делать, кроме как укорять себя... А оставалось только нагло врать.
- Меч, похоже. - Молодой человек выпрыгнул из бадьи и деловито и со знанием дела извлек оружие из ножен. - И работы хорошей, как я погляжу. - Засунув меч обратно, он поставил его в угол, где тот стоял. - Наверное, кто-то из предыдущих посетителей забыл его здесь. Вот скандал то будет, когда поймет...
- Вот это да, его же не было здесь, когда мы входили, я бы заметила, и дверь закрыта. Вот чертовщина! - Элизабет несколько раз перекрестилась.
Перекрестившись, вслед за Элизабет, Штефан продолжал убеждать ее в том, что оружие тут и было, благо ему давже и врать не приходилось почти.
- Упаси нас святой Иохан. Да, наверняка, он был тут. Просто мы не заметили. Пойдем, наверное, отсюдова, а то еще хозяин вернется.
- Надо же как мы были увлечены! - Кажется, ужас девушки начал отступать. - Кто же мог его оставить? Я не видела, чтобы сюда кто-то входил.
Место испуга быстро заняло любопытство.
- Дай-ка посмотреть. Раз уж он нам попался, я думаю, его следует забрать. - Чуть вытащив лезвие из ножен, она осматривала меч, крутя в руках. - А откуда ты знаешь, что это хорошая работа, кожевенник?
Это была та история, в которую лучше не попадать, и та ложь, которая могла далеко завести его, но что маги коллегии умели хорошо - почти так же хорошо, как плести свои чары, было плести ложь. Взять немножко реальных фактов, добавить немного того что необходимо, и приправить подробностями по вкусу. Особенно, если о собеседнике было что-то известно, и можно было попробовать использовать эту информацию для получения дополнительной симпатии.
- Ну, я не всегда был кожевником. Когда-то я учился управляться с мечом. - Штефан вновь извлек оружие и сделал несколько демонстративных ударов и выпадов, после чего, положив лезвие на ладонь поднес его Элизабет. - Но отец отказался от меня, забрал имя и выгнал из дома, а стоило только отказаться жениться на этой чертовой графине... - В глазах мага горел огонь, огонь справедливого гнева на несправедливого отца и такую-же несправедливую судьбу. Стоит ли говорить что ему не нужно было играть эту эмоцию?
Девушка слушала с закушенной губой, которая должна была скрыть лёгкую улыбку.
- А ведь подруги предупреждали, что верить мужчинам не стоит... - Продолжая крутить меч в руках, она вдруг рассмеялась.
- Придумала! Я заберу меч, и мы встретимся завтра. Там я тебе его подарю, посвящу в рыцари... Ты конечно поклянёшься защищать меня и хранить мне верность... Точно, давай встретимся завтра у колодца напротив цеха кузнецов. Ты его легко найдёшь, это самый красивый колодец в городе!
- Я вынесу меч в складках платья, а хозяин пусть себе ищет его дальше. Встречаемся завтра в это же время. Договорились? - Глаза Элизабет горели то ли от гордости собой за выдумку то ли в предвкушении встречи.
Штефан влип. В его "абсолютно правдивую историю", придуманую только что, не поверили, и это было плохо. И с мечом предстояло растаться, это тоже было ужастно, но Элизабет сама предложила решение проблемы, которое, в большей или меньшей степени, но все-же устраивало чародея, потому ему нужно было вести себя как кожевник, а не как, впрочем ладно, если она полагает что коженвники разбираются в мечах...
- Конечно я приду! - даже обрадовано ответил молодой человек. - Когда мне тебя ждать?
Конечно, Штефан уже чуть ли не казнил себя за проявленную оплошность и то, во что это все выливается, но Элизабет была ему симпатична, а эти почти детские фантазии придавали ей дополнительного шарма, так что ловелас, хоть и недовольный тем, в какую ситуацию он влип, все же оставался удовлетворен развитием событий.
- Давай встретимся через полчаса после того, как пригонят коз вечером. На башнях города в это время всегда ударяют в колокол три раза. - Довольная собой девушка взяла тряпку, которой была покрыта доска, служившая в этой комнате столом, и принялась вытираться.
Скрывая свою брезгливость, Штефан (или Генрих) также принялся вытираться вторым концом тряпки. Главное было не думать о том, кто ею вытирался до этого и какую именно еду на нее роняли. Когда вытирания были завершены, он поцеловал девушку еще раз, а затем направился к двери отпирать щеколду.
- Подожди, - вытершись насухо, Элизабет завернула меч в тряпицу, - вот, теперь можем выходить.
Кивнув девушке, Штефан открыл щеколду и направился к выходу, точнее сундуку в который он сложил вещи.
В общем зале Штефана встретил полный ненависти взгляд кавалера, которого девушка покинула час назад. Впрочем, кавалер быстро взгляд отвёл. Кажется, он всё это время глядел на закрытую дверь комнаты.
Вещи же ждали Штефана в сундуке, нетронутые, чуть мокрые от тёплого влажного воздуха.
Убедившись в сохранности вещей, Штефан принялся одеваться и оглядываться в поисках Максимиллиана.