К сожалению своему и стыду, хотя верней всего стыдиться тут было и нечего, но Иохим не нашёл никаких упоминаний о законах или указах, запрещающих или же разрешающих обыск служителей светлых богов. Да и про упомянутый Щит Города, который кто-то украл, тоже совсем ничего не знал. А потому рассказать спросившему его купцу, равно как и остальным спутникам, ему было нечего.
Проследовав вместе с остальными ближе к воротам, Иохим с живым интересом начал следить за происходящим. Впрочем, ничего особенно нового для себя монах не увидел. Представители закона, будь-то стражники или кто-то иной несущий подобную службу, всегда действовали достаточно жёстко. А чиновничьи писари, клерки и другие люди обладавшие какой-либо небольшой властью, повсеместно слишком усердствовали в её использовании, всячески усугубляя и без того не лучшее к их персонам отношение. За время своих, вовсе даже и не долгих, странствий, монах насмотрелся этого предостаточно.
Как в и любых других подобных случаях и ситуациях, Иохим, конечно же, предпочёл бы не вмешиваться ни во что и не перечить почём зря. Но что-то в словах Тейджо, уже вступившего в беседу с властвующим тут дварфом, задело его за живое. Да и недостойное поведение этого самого Тангола, его слова и вообще внешний вид, тоже видимо повлияли на скромного толстяка, заставили его заволноваться как-то по-особенному, иначе, чем всегда.
Вздохнув, Иохим подумал, что его батюшка, долгих лет ему, уж точно бы нашёлся, что сказать этому возомнившему о себе бюрократу, и тут же придумал бы как его проучить. Сам же монах, хоть и не решился вступить в откровенный спор с хозяином врат, да и вообще не произнёс пока ни единого слова, но все же попытался хоть как-то поддержать своего более решительного товарища.
С самым отрешённым видом Иохим встал позади и чуть сбоку от Тейджо и, вытащив журнал, сосредоточенно застрочил по бумаге. Приговаривая при этом, как бы себе под нос, но достаточно громко.
- Герои Врат Балдура….хммм…гнилыыые сморчки….мммм…отбросами… гммм… смерть герцога… жаловаться… эээ… ой.. – словно бы сбившись со строчки, монах поднял голову на Тангола и смущенно вопросил -… Простите, сударь, куда вы изволили сказать нужно жаловаться? Не успел записать…
Глазки толстяка при этом как-то так прищурились, кому-то даже могло показаться, что с хитрецой, а на самом деле Иохим просто пытался таким образом скрыть своё волнение. Он задержался взглядом на физиономии дварфа, потом вскользь пробежался по лицам окружавших его бойцов Пламенеющего Кулака, затем снова смущенно уставился на дварфа и на Сотти, который подскочив уже, с самым радушным видом, тараторил что-то.
Что именно говорил гном монах расслышать не мог, так как был слишком сосредоточен на собственных мыслях и действиях. Иохим как-то слышал от одного престарелого брата в монастыре, что всяческие стражники, караульные, сборщики пошлин и податей, да и остальные всякие мытари, в большинстве своём предпочитают с грамотными и знающими людьми не связываться. Да и сам по своему же опыту припоминал, что как только начинаешь записывать, то служивые начинают чувствовать себя будто бы неуютно.