Врата Балдура!
Ни разу за свою довольно короткую жизнь Эдвин не видел настолько огромного города. Огромного без всяких преувеличений; а ведь ещё, говорили попутчики, есть целые кварталы и деревни за холмом на юго-востоке. Сказать, что это потрясло его – не сказать ничего. Фасцинация была сродни чувствам человека, питавшегося всю жизнь кружочками колбасы, перед которым вдруг бахнули откормленную свиноматку. На, мол, жри! Всю и сразу! Эту аллегорическую свинью Эдвин и пытался разделать на ломти… что это мы сразу о свиньях. Успеется.
Итак, только недавно Эдвин вернулся с очередной прогулки к гавани, всё ещё привыкая к вечно снующему по узким улицам народу. И ладно народ. В день, когда он въехал в город на попутной телеге, сбросив в руку стражника пару звякнувших монет, он и вовсе был поражён происходящим так, что только рот не разевал. За последующие дни Эдвин пообвыкся и твёрдо решил задержаться во Вратах ещё на недельку. Оно того стоило, а последние деньги всё равно подходили к концу. Тем более, город кипел в преддверии какого-то местного праздника, о чём едва не в ухо Эдвину проорал глашатай на набережной. Грех не взглянуть, как будет развлекаться орава народу размером с шесть баронских армий разом.
Словом, городская жизнь казалась абсолютно новой для человека, который провёл последние недели в одиноком и монотонном марше по чавкающим грязям Тракта, изредка поднимая голову, чтобы увидеть дальнейший путь или поискать огни деревни в холодной весенней ночи. И в этом была своеобразная прелесть шумного, суетливого каменного мешка. Эдвин чувствовал, что ему начинает нравиться здесь. Болтливый торговец сдобой, у которого рыцарь взял за правило ежеутренне покупать облитый сладким мёдом круг (ему как-то сообщили название лакомства, но Эдвин никак не мог запомнить местную кухню), рассказывал ему, правда, об опасностях Маленького Калимшана. И вообще о том, что по ночам за пределы стен лучше не выходить, но Эдвин списал это на странную городскую породу. Он в одиночку пересёк треть Побережья, миновав Южнолесье и негостеприимные земли между Даггерфордом и Драконьим Копьём: чем его напугают уличные воришки, у которых мечей-то толком нет? Но, всё же, к совету булочника он прислушался и знакомился с городом постепенно, нарезая неспешные круги по улочкам Восточного пути и прилегающих кварталов – в основном вечером, когда бурление толпы спадало до приемлемой отметки.
Но свиньи не отпускали повествование: вот и сейчас Эдвин заказал себе компактный вырез из кабаньей ноги сильной прожарки, пока не рискуя блюдами вроде осьминога, но зная, что когда-нибудь перейдёт и на Это (иначе какой он будет Горожанин?). И знай себе прихлёбывал эль, благодушно озирая вечернюю залу из своего угла. Сейчас, в этот вечер, он не был рыцарем Серой Долины – просто ещё один странник, коротающий предзакатные часы в тепле.