Самая большая страсть Сотти узнавать что-то новое, что-то интересное, что-то забавное. А его неумолимый, невероятно хаотичный характер иногда поражал даже самого гнома. На корабле не осталось места, куда бы ни заглянул этот мелкий проныра. Его видели и в кубрике и в румпеле, на самых нижних частях корабля, где лежит балласт, на салинге грот-мачты и на бушприте, на юте. Он даже успел немного покрутить рулевое колесо и команда «Любовника Умберли», отчасти невзлюбила вездесущего Сотти, а отчасти полюбила. Но вообще-то так всегда и бывало в жизни маленького Феррока, кто-то понимал, а кто-то осуждал его неугомонную натуру. Сам он, как водится, относился ко всему с юмором.
Однажды, в один из дней путешествия, он даже стащил у кока увесистую копченую ногу, для своего нового друга Иохима. Сотти его не называл иначе как Сдоба, редко вспоминая его имя. Иногда конечно проскакивали и другие имена, типа лакомка, пышка, ватрушка. Но все же, больше всего, добряку Иохиму, по мнению гнома, подходило Сдоба. Причем произносил он это с таким уважением и пафосной серьезностью, что вызывал у жреца невольную красноту на щеках. А сам заливался веселым смехом, видя, как толстяк смущается. Да, между гномом и человеком сложились хорошие отношения. Так вот кок, так и не понял, кто это сделал, но подозревал Сотти, а потому держал ухо востро и с подозрительным прищуром наблюдал за каждым шагом маленького плутишки.
Но вот наступил день прибытия, сумрачный, серый, мокрый и холодный. Всегда встопорщенные волосы Сотти опустились мокрыми сосульками на лицо, а его извечный и потертый синий камзольчик немного промок и теперь не спасал от утреннего холода. Стуча зубами, Сотти забрался на самый конец бушприта и, обняв его ногами, восседал там, в ожидании швартовки. Сквозь сизый туман были едва видны очертания города и особенно его верхняя часть. И этого хватило, чтобы вызвать у гном зачарованный вздох. Верхушки домов, скрываясь вдали, словно плыли в огромном сером океане. Над ними медленно и вальяжно проходили облака-монстры, словно киты или другие огромные рыбины. А гора, которая высилась справа и вовсе вызвала бурю эмоций. Таинственная, окутанная тем же туманом, она была мистически привлекательна. Челюсть Сотти сама собой открылась, и он некоторое время не мог отвести глаз.
Почти мгновенно, как только смог придти в себя, Сотти оказался на палубе и побежал собирать вещи. Пока он готовился, корабль уже встал к причалу и скинул трап. Выскочив снова на морозный воздух гном, выпуская облачка пара, тут же уносимые ветром, оглянулся в поисках Сдобы и увидел, как тот обменивается любезностями с коком, с которым у них всю дорогу, вроде как, была война. Возмущенно вскрикнув, он подскочил к жрецу и потянул его в сторону берега.
- Гора, гляди, там гора, я видел. Как думаешь, это вулкан? Или может у неё есть легенда? Нам срочно нужно посмотреть на неё вблизи, - затараторил Сотти, пытаясь утянуть тяжеленного и медлительного Сдобу на берег.
Оставив бесполезные попытки ускорить жреца, плутишка с громким топотом, в стиле Сотти, сбежал по трапу на твердую землю и тут же потерялся в тумане, поглощающем не только свет, но и звуки. В несколько минут он оббежал ближайшую площадь порта, изучил названия на вывесках, рассмотрел пустынные улицы, прочел все объявления, какие нашел и все указатели, встреченные им на пути. А потом решил подкрасться к Сдобе сзади, да напугать того как следует, чтобы не расслаблялся.