Иохим удивлялся самому себе, и в некотором роде даже был горд, что решился на такое рискованное путешествие по воде, по морю. Это был вообще самый первый раз в жизни, когда он оказался на палубе корабля, и будучи человеком совсем несамоуверенным предполагал что у него обязательно откроется так называемая морская болезнь (наверняка у сего недуга было и более правильное называние, но Иохим, к стыду своему, его не знал), и с обречённостью ожидал первых её проявлений.
На деле же всё оказалось совсем не так страшно, и хоть временами в животе у него и появлялись какие-то странные ощущения, но с точность утверждать, что это именно морская болезнь, а не следствие не слишком умеренного потребления непривычной для монашеского желудка корабельной пищи, была нельзя.
Таким образом, место, которое Иохим специально заранее приготовил в своём журнале для описания действия, проявлений и последствий сего недуга так и осталось практически незаполненным.
Впрочем, расстраиваться монах конечно не стал, не такого склада он был человек… К тому же журнал его и так не остался в обиде, и пополнился таким количеством совершенно замечательных моряцких историй, басен и песен, что Сдоба уже начал волноваться о том, что до конца плавания чернил может и не хватить.
Действительно, общительный монах, готовый целыми днями с открытым ртом выслушивать любые небылицы и самопальные истории про морских чудищ и диаволов, пришёлся морякам по душе. Кроме того, Иохим ведь был еще и сам прекрасный рассказчик, и тоже мог позабавить команду байкой-другой, да и выпить, пропустить стаканчик, он был совсем не дурак, не говоря уже о том, чтобы покушать и закусить, разделить трапезу, так сказать.
Да и кроме матросов и других членов команды на корабле было с кем пообщаться… Попутчики, все как один, подобрались самые замечательные. Но особенно Иохиму пришёл по душе весёлый и дружелюбный представитель народа гномов – Сотти Феррок.
Проведшему большую часть своей жизни в уединённом монастыре Иохиму не часто до этого доводилось общаться с гномами, и он был очень скромно осведомлён об истории, обычаях, и вообще всех самых разнообразных аспектах жизни этого замечательного маленького народца, а потому с удовольствием воспользовался возможностью исправить этот недопустимый пробел в своих знаниях.
Наверное, единственным с кем у пухлого обаятельного монаха сложились напряжённые отношения был корабельный кок, который иначе как «бессовестным налётчиком» и «ненасытным пиратом» Иохима не называл, и настоятельно рекомендовал капитану взять с «прожорливого троглодита» двойную плату.
Таким образом, те страницы журнала, которые монах предполагал заполнить рецептами морской кухни, наверняка, очень интересными и уникальными в своём роде, остались девственно чисты, к большому его, Иохима, расстройству.
Тем больше было удивление Иохима, когда в последние минуты пути, уже когда «Умберли» швартовался к пристани Квартала Круч, недружелюбный кок вдруг появился из камбуза, и преподнёс ему корзинку со снедью, собранной так сказать на дорожку.
Да уж… Морская душа – таинственная душа.
Это было так удивительно и приятно, что монах даже чуть не расплакался, и собрался уже было остаться на корабле отобедать, но вовремя подскочивший Сотти настойчиво потянул его в сторону пристани.
Попрощавшись с командой и капитаном, Иохим с их помощью водрузил на плечи свой тяжеленный мешок, от которого уже отвык за дни путешествия, и опасливо ступая по шатким сходням, спустился на дощатую пристань…
Ступив на твёрдую землю, монах пошатнулся, прикрыл глаза и вдохнул влажный воздух ноздрями.
Ах, вот он и на месте, в последнем пункте своего вольного странствия, во Вратах Балдура. В городе, о котором он столько читал, мечтал и грезил, и в котором уже множество раз в этих своих мечтах бывал.
Момент был волнующим и даже захватывающим, именно таким, каким он себе его и представлял. Правда, в мечтах всё происходило прекрасным солнечным днём, а сейчас получилось промозглое туманное утро, да и вообще было еще много различий между мечтой и явью…
Но все эти мелкие нестыковочки уже не могли испортить настроение Иохиму.
Раскрыв глаза монах огляделся…
Жизнь порта шла своим чередом, по крайней мере, так, как его себе представлял монах. С соседних кораблей тоже сходили путешественники, и большинство из них, судя по одеждам и внешнему виду, были чужеземцами, один интересней другого.
Щеки монаха запылали. Неуверенно улыбнувшись, он попытался приветственно кивнуть всем им сразу.
- Свет вам, добрые люди!...- дотронулся пухлыми пальцами до символа Огмы у себя на груди -… Какой прекрасный день, чтобы оказаться тут, во Вратах Балдура! Ой...
Потупился, подумав о том, что этим господам день может и не казаться таким уж прекрасным, и вообще, как бы им не показалось это не вежливым… обычаи ведь могут сильно разниться.
Смутившись, заозирался по сторонам в поисках Сотти...