Она не просто была твоей, она становилась тобой, с каждым движением делалась все ближе, неразделимей, и каждое движение было длиною в вечность, в которую создаются и рушатся тысячи миров. И хоть дыхание перестало быть слышным, но оно ощущалось, передавалось всем телом, и оно теперь было у вас одно на двоих - и тело, и дыхание. Ее запах был воздухом в твоих легких, ее пот - огнем в твоей крови, и из двух обычных - час назад - существ рождалось третье, которому не было ни названия, ни меры: наверное, так чувствовали себя древние боги, в первобытном безмолвном танце породившие землю.
Нагретая солнцем кровля, колючее сено, шершавые мешки, все это слилось в одно большое летнее горячее колесо и закружилось вокруг, удаляясь, нет - уменьшаясь в точку. Сжавшись предельно, невыносимо, точка зависла в пустоте и мигнула искрой, потом еще раз, а потом в твоей спине разом вспыхнули пять острых коготков, и мир беззвучно взорвался.
Сто тысяч заклинаний огня, воды и молний случились подряд, что-то вселенских масштабов разрушилось или создалось, неважно, а Искра округлила глаза до размеров двух темных бездонных колодцев, в которые ты провалился с головой. И холодная глубина обняла тебя, - а может, это были просто ее руки и прохладная грудь, и вы продолжали падать куда-то, обнявшись, еще одну маленькую вечность, а потом звуки вплыли обратно, тихие и шелестящие, словно шум моря, или ветер в листве, или степной ковыль до стремени. Кажется, мир, который вы создали, обещал быть очень красивым, и Джейн тихонько смеялась - ей тоже нравились твои моря, леса и степи.