Женщина, скомкав край передника, поднесла его ко рту; а усач, подхватив младенца на руки, закивал:
- Извольте, вашество... эээ... милсдарь...
За спиной Тартаса они зашипели друг на друга: "где были твои глаза" - "молчи баба" - "шож это делается" - "спокон веку путников привечать", но тут заплакал ребенок, и они принялись его утешать на два голоса.
А пес вскочил на ноги, услыхав такое персональное к себе обращение. Задрал хвост, уложил его баранкой себе на спину, навострил уши, вглядываясь настороженно. Главный, да. Присел на нижние лапы, это ты хорошо сделал, теперь я точно главный. Вовсе я тебя не боюсь, а что там у тебя? Яблоко или что повкуснее? Покажи! Я буду себя хорошо вести, ну покажи!.. Вытянув вперед влажный нос, он шумно обнюхал адепта, потом два раза звонко гавкнул и сел, подметая пыль мотающимся туда и сюда хвостом. Переступил передними лапами, с интересом вглядываясь в жилетку. В этот момент из избы появился хозяин с ребеночком, и тот мигом перестал плакать и снова засмеялся, увидев как песик играет со смешным дядей.
- Вот, говорят же тебе, доброе волшебство, дуреха, - гыгыкнул он через плечо.
- Да кто же это такой-то?! - громко зашептала жена, - Что ж за королевич лесной?
- Из города оне, говорят, - мужик развернулся, бережно отдавая ей ребенка, - может, и королевич, да в здешних лесах такого я не видал.
- Дак что ж, аль короля покойного пропавший сын?
- Сын, аль внук, - весело согласился усач, - молодой так-то. Уж если принцеска с мужиком согрешила, так чего ж ей с лесным духом не спутаться, вон какого молодца принесла!
- Ох, храни нас Элонна... А чего он босой и в заплатах весь?..
Перешушукивание за спиной адепта было прервано стукнувшей дверцей придела. Все обернулись, и пес снова сдержанно гавкнул "здрасьте".
- Элонна, - выдохнула женщина. Из придела появилась Дженни. Белое кружевное платье, вспыхнувшее на просвет розовым утренним солнцем, и небрежным облачком сползающая с плеч прозрачная накидка, не по-крестьянски хрупкая фигурка и гордая копна каштановых локонов - рядом с обликами адепта все это казалось настолько же невероятным на этом маленьком хуторке, как и корона, и плащ, и волшебные "заплатки". Застыв статуей, удивленно глядя на Тартаса, она словно уравновесила его в мизансцене, разом сделав возможными и королевича, и принцессу, и лесного духа.
- Ох, ма-атушка, да что ж это дурак-то мой тебя в сарай-то упек, королевна, - всполошилась хозяйка.
- Не разглядел, вашество...
- Молчи уже, иди вон лучше воды принеси, небось и баню с дороги не затопил... Прынца не разглядел, что ж это делается...
Искра ошалело моргнула и с немым вопросом во взоре уставилась на "прынца".