Девушка недоуменно моргнула, глядя на протянутый меч разъезжающимися глазами и слегка пошатываясь. Искреннее непонимание на ее лице говорило о том, что нелепость всей ситуации доступна и ей, хоть и не смешна - то ли потому, что ей больнее влетело, то ли чувство юмора у нее было отшиблено еще задолго до оглушающих ударов Вэя. Несколько мгновений она просто стояла, опустив руки вдоль тела, затем вложила наконец в ножны короткий меч и с церемонным поклоном приняла оружие у победителя. Приняв клинок на две раскрытые ладони, она опустилась на одно колено и что-то зашептала, низко склоняясь над ним. Кажется, она просила прощения у своего меча, прежде чем вернуть его на место.
Опершись обеими руками на колено и с усилием поднявшись - все-таки ей крепко влетело, - она стерла кровь с лица тыльной стороной ладони и снова уставилась на Вэя с подозрением и недоумением.
- Это очень странный обряд, - наконец проговорила она, доставая из-за наруча белоснежный платок и тщательно вытирая им руку, - сначала побить, чтобы вылечить, а лишь потом расспрашивать. Не прими за оскорбление, но от лечения я откажусь. Я не могу рисковать больше, не сегодня.
Бабуська, осмелев, выглянула из своего укрытия, прошамкала еще раз свои "ой-батюшки" и посеменила прочь по улице в обратную сторону, крепко прижимая к себе свою корзинку.
- Что ж, спрашивай, - мрачно и коротко сказала Джоанна, глянув на окошко, в котором маячила Энни и еще чье-то лицо. Со стороны весь поединок, занявший не более десятка секунд, выглядел наверное как размывшееся от скорости непонятное мельтешение, в результате которого Вэй отобрал у девушки меч и потом тут же почтительно отдал, и оторопь на их лицах читалась даже через пыльные квадратики неровных стеклышек.