Девушка прижалась, подавшись вперед, дыша вином и корицей, провела ставшей вдруг горячей ладонью по плечу наемника:
- Я знаю, любовь моя, - тепло ее слов окутало его щеку, отгородив от всего мира прозрачно и нежно. - Я знаю...
Тонкий незримый полог из сплетенных дыханий почти не пропускал звуков из внешнего мира, что вращался теперь вокруг двоих. Заржал испуганно конь, захрапел, бряцая, - это не карета, это брат выводит из конюшни оседланного жеребца для сестры, уговаривает, чтобы не пугался запаха зверя. Зашуршали кусты под мягкими шерстяными шагами - Фен молча вышел из укрытия, познакомиться с лошадкой, сел задом на клумбу с фиалками. Три отрывистых слова на селестиале, и мягкое сияние окутало притихший сад - светлячком слетел с неба и в белой лучистой вспышке вырос пред паладином небесный скакун, с вплетенными в сивую гриву звездами, тихо фыркнул, положил голову на плечо хозяину. Где-то там, далеко, за пологом из янтарных отблесков в глазах и на золотистых прядях, из мягкого касания губ к колючей щеке, из тепла ладоней через слои ткани и металла.
Порыв ветра бесцеремонно ворвался с веранды в дом, зазвенев застекленной дверью, взметнув занавески в белый тюлевый пожар. Софи прижалась всем телом, лицом, закидывая локти на шею Кэнсеру, почти не касаясь земли, ее темное платье и его плащ свились воедино - в одно существо, вокруг которого теперь вращалась бескрайняя вселенная.
- Пора! - не крикнул, просто сказал паладин, и плеснулся в крови огонь, и бешено заколотилось сердце - не различить, чье - одно на двоих, наверное.