Да уж, видно, совсем запутался благочестивый паладин в своих клятвах и долгах. Лишенное сострадания наемничество в подобных случаях шутило - "в обетах, как в соплях", чем очень точно характеризовало ситуацию. В этом и состоит главная сложность быть благородным рыцарем. Ты приносишь клятву защищать, к примеру, женщин и детей. Затем клянешься подчиняться своему сюзерену, или, к примеру, вырезать всех орков-разбойников, оставивших пепелище от уединенной деревни. А затем "внезапно" оказывается, что твой лорд - откровенный мудак, который женщин и детей любит сечь розгами, а в худшем случае - и вовсе топтать конями. Или еще веселее - с молодецким хаканьем покрошив в капусту полторы дюжины взрослых мужиков орочьего племени, ты оказываешься поставлен перед фактом, что в их лагере остались только женщины и малолетние дети. То ли дело у свободных наемников? Тот, кому ты служишь, легко определяется твоим словом и его кошельком. И никаких сомнений по поводу того, кому же ты должен больше. Это обстоятельство, по крайней мере для Кэнсера, значительно перевешивало сомнительные выгоды и почести от того, чтобы быть паладином.
По крайней мере, этот конкретный паладин в итоге сделал правильный выбор. Впрочем, вопросы морального выбора у паладинов напрочь вылетели из головы наемника, когда вслед за Софи с лестницы сошла Лили. Впрочем, узнать в той ослепительной даме, что грациозно спустилась по ступеням, довольно миловидную и умную девушку из дома терпимости было практически нереально. Сходство между ней и Равайриэ было поразительным, но если последняя с ходу давала понять, насколько опасно заигрывать с ней, то эта девушка демонстрировала совсем другое. В каждом движении, каждом изгибе ее тела, изящно подчеркнутого темным пурпуром платья, сквозил соблазн. Даже "проглотивший жердину" Фредрик при виде столь сильного искушения поперхнулся, на миг потеряв свою привычную хмурую маску. Чтобы в следующую секунду перехватить парившее над полом чудо во плоти, и, склонившись к ее уху, начать нашептывать что-то свое. А затем и вовсе взять под руку и увести девушку на улицу. К чести Лили, полученные указания она восприняла правильно. И потому из дома вышел уже не воплощенный ангел соблазна, но властная повелительница, преисполненная чувства собственного достоинства пополам с осознанием своей неземной красоты. Хвала Тиморе за это, а то у Кэнсера уже тоже начали проскальзывать нехорошие мысли.
Тем более что в непосредственной близости от него находилась другая девушка, нуждавшаяся в его внимании гораздо больше. Всего четыре слова Софи едва не заставили наемника залиться краской стыда - за то, что он позволил себе так бесцеремонно игнорировать ее. Накрыв ее ладонь своей и слегка погладив, колдун произнес, смотря девушке прямо в глаза.
- Не бойся, мой свет. Самое страшное уже позади...