Леди отшатнулась, втолкнувшись спиной и затылком в косяк недозакрытой двери, оставив свой плащ в руках Альтала. Замерев, она смотрела на него широко раскрытыми глазами, словно бы только что поняла, что он хочет. Наверное, два или три удара сердца прошли так, и ни одного слова больше не было сказано, и тогда она взялась за дверную скобу, бросила быстрый взгляд в залитый дождем двор и... захлопнула дверь и задвинула щеколду изнутри. И закрыла глаза.
Молча и покорно она дала себя раздеть, отвести, уложить, погрузить в теплую воду. Ее тело оказалось хрупким, по-девичьи тонким, зато идеально гладким и ухоженным, и даже небольшой круглый шрамик на левой груди не портил красоты. Блестящее от воды, залитое оранжевыми отблесками огня, оно казалось выточенным из драгоценного янтаря. Она безучастно позволяла ласкать себя, сама не замечая, как чужие прикосновения постепенно и настойчиво будят в ней страсть. И когда наконец награда нашла героя, девушка распахнула глаза и шепотом выдохнула одно какое-то слово, и на теплый нагретый мир упала плотной пеленой тишина. Ее губы раскрылись, но крик был безмолвен, и Альтал уже не слышал ни своего собственного тяжелого дыхания, ни шума крови в ушах. Может быть, он тоже что-то крикнул, может быть, она застонала, признесла какое-то слово или имя - все это утонуло в тишине и в яркой вспышке, случившейся беззвучно, как в первородном хаосе при сотворении мира.
А потом вернулась обычная простая тишина. Тихо потрескивали, догорая, угли в печи. Негромко пел где-то сверчок. Тихо шептал по крыше дождь. И девушка сидела, обняв колени и прижавшись к ним щекой, в остывающей воде, пока Альтал, обернутый в простыню, сушился у огня.