У шедшего впереди Тартаса при каждом произнесенном Милли слове губы непроизвольно растягивались в истерическую улыбку, а левый глаз начинал подергиваться. Уж больно речь и манера вести себя у матери Джейн напоминала простые крестьянские диалекты и повадки в разных медвежьих уголках, которые иногда ему попадались рядом с монастырем.
И люди там жили весьма простые. Со своей жизненной хитростью и практическим умом, но зачастую направленным исключительно на обычную жизнь без волшебства, заговоров и темных культов. Что-нибудь необычное, выходящее за рамки их спокойного мирка либо игнорировалось полностью либо погружало жителей в глубокий длительный ступор. "Неужели и Милли из таких" - подумал Тартас, с тянущей тяжестью в животе пытаясь себе представить разговор в этом случае. Не выходило. Адепту оставалось только надеяться, что это все лишь привычная удобная маска.
И уж само собой, руки адепт держал при себе, не пытаясь схватить даже самую соблазнительную на вид колбасу. Поглядывал на Джейн, которая умудрялась оставаться неузнанной. По крайней мере, Милли не подавала знаков, что узнала дочь.