- Не чернокнижники, ну что вы, миледи, - усмехается Илларион, охотно оказывая покровительство испуганной девушке обеими руками по спине и пояснице, - всего лишь вероотступники и заговорщики, не бойтесь.
Он охотно позволяет Сорен избавлять его от лат, притягивает ее к себе, склоняется чуть ниже, ловя поцелуй, продолжая его и не давая прерваться.
- Вы ведь содействуете сле... ммм... следствию, госпожа Лаура, - шепчет он наконец, - и на вашей прекрасной груди нет... о, совсем нет тайных отметин, - он проводит ладонью снизу вверх по левой груди девушки, словно бы еще раз убеждаясь в ее гладкости и идеальной форме; его движения осторожны и медленны. Он не груб, не тороплив: растягивает удовольствие, радуясь своей удаче, и даже не спрашивает, где же благородная леди научилась танцевать такие экзотические танцы.
За стеной голоса, почему-то уже совсем рядом, в соседней комнате. Слов не разобрать, но женский голос что-то односложно и тихо отвечает мужскому, повелительному и настойчивому.