- А? - переспросил журналист. Крики отвлекали внимание и он не очень вслушивался в ответ старика. - Да. Да. Нужно идти, - машинально повторил Антон, вспомнив слова Александра. - Стоп, - тут же оборвал он сам себя, осознав, наконец, что говорит. - Старче, не дури.
Почему-то этот простой и незамысловатый разговор на время вернул журналиста в реальность. По крайней мере, позволив ему осмыслить то единственное, что было ему понятно. Кто-то кричал. А кричат, действительно, когда что-то случается. И когда требуется помощь. Но дома Антона ждала молодая жена. И две годовалые дочки. А раз так, чтобы не происходило в переходе, Коновалов очень и очень не хотел, чтобы это же происходило и с ним. Если он не вернётся домой, семье придётся очень тяжёло. Хотя друзья, конечно же, помогут. Но всё равно, не дело литературных журналистов на крики в метро реагировать.
- Старче, не дури, - снова повторил Антон. Конечно, не вежливо было обращаться на "ты" и так грубо к незнакомому человеку, который старше тебя больше чем в два раза, но журналисту сейчас было не до этикета. - Не торопись, хотя бы. Ты хоть знаешь, что там происходит, а? Тут, - замялся Коновалов, колеблясь, - и там, - в сторону перехода кивнул. И слова фигуры странной вспомнил. "Не помогать". "Не подходить". "Держаться вместе", - чертовщина какая-то, как мне кажется, происходит. Звуки странные. Человек этот, которого разглядеть толком нельзя. Это... - вновь засомневался Антон в собственном рассудке. Уж слишком глупо последняя фраза прозвучала. - Ты его ведь тоже видел, а? И звуки эти, до криков, слышал, не? А ты? - спросил Коновалов у пока не подавшей голоса девицы.