Ситуация на корабле развивалась со стремительностью, внушающей пассажирам смутное подозрение, что этот полет может оказаться последним в их жизни. В частности, новый залп корабельных орудий отозвался неприятным сотрясением по всей носовой половине корабля. Трещина, от которой бежали двое темных, превратилась в широкий разлом, богато украшенный электрическими искрами, клубами пара и, на одной из нижних палуб, взрывом. Вдобавок ко всему, нос Санта Марии начал неприятно наклоняться и терять высоту. Корма же, напротив, почему-то начала медленно набирать высоту.
Эскуро был настолько обескуражен нелогичным поведением матроса, что и не заметил, как остановился посреди палубы, как вкопанный. Лишь небольшая лекция Мадилима об основах кораблестроения вывела ошарашенного темного из ступора. Ну их, этих хумансов. Нет смысла спасать тех, кто не хочет быть спасен. И не хочет показать своим спасителям дорогу к шлюпкам, например.
Мадилим дождался, пока его товарищ прийдет в чувство, и вместе с ним и толпой незнакомых людей вбежал за двери с надписью "Только для экипажа". Внутри оказалось просторное помещение, которое в полумраке аварийных огней казалось бесконечным. Прямо перед темными находились тонкая металлическая лестница, ведущая на пролет выше, и башня погрузочного крана. За ними раскачивались на невидимых штормовых волнах маленькие кораблики, пришвартованные во внутреннем доке Санта Марии. Они были самых разных форм - и металлические пароходы валуанской постройки, и вымазанные глиной торговые змии Нарса, и митридарские парусные яхты, и многие другие виды судов, которые темные видели впервые. Казалось бы - прыгай на первый попавшийся корабль и беги, но куда? И, что немаловажно, через что? Бронированные двери внутреннего дока были запечатаны наглухо.
Ксу-Мурр, тем временем, беспомощно наблюдал, как его корабль разваливается на глазах, а отдельные куски разлетаются в разные стороны. Укутанные человечки, спасенные им, торопились присоединиться к группе пассажиров, убегающих глубже в корму корабля. Все вместе они постепенно уплывали вверх. Вот уже голова котейки проплывает мимо палубы E, наблюдая, как из грузовых отделений высыпается дорогой, а местами и вовсе бесценный, груз. Конец котенку, больше летать не будет.
- Держись, Ксу-Мурр! - раздался знакомый голос откуда-то сверху. То был Рауль-картежник, один из радистов Санта Марии, который любил приподнять нашего героя за воротник и трясти котейку до головокружения, когда тот одалживал у кого-нибудь из пассажиров особенно ценную мелочь. Подняв глаза, Ксу-Мурр увидел, что в его сторону летит веревка. Казалось бы, протяни руку - и ты спасен.
Ахмед проявил выдержку настоящего революционера, не растерявшись и не запаниковав при встрече с бездной, а логично рассудив, что огромному зверю нужна просто огромная пуля. А пока огромной пули нет, и его отвлекает экипаж корабля - между прочим, отрабатывающий грязные деньги кровожадного Императора Ванабийского* - можно и наверх сбежать, к шлюпкам. Или помочь котятам режима, по возможности. Спрятавшись за ограждение, сделанное из целого листа металла, митридар дал себе время отдышаться и восстановить дыхание.
За эту пару секунд котейка, до этого использовавший свою перчатку лишь в качестве фонарика, крутанулся вокруг своей оси и метнул в сторону чудовища молнию. Заметив, что радости на лицах пассажиров не прибавилось - многие из них вдруг засобирались назад - Ахмед сделал вывод, что дело труба. Выглянув за лестницу, он немедленно подтвердил свою догадку. Сделавший выпад вперед кальмар жрал всех матросов, что несколько секунд назад оказывали ему сопротивление. Один из трупов был обуглен, что наводило на мысли о котейке.
И когда начало казаться, что хуже уже быть не может, революционер обратил внимание, что пол под ним неожиданно начал поворачиваться с опасной скоростью. Еще пара минут - и ходить придется по стенам.
Роно смотрел на все это, и обдумывал свой собственный хитрый план.
-----
* технический термин для Фердинанда IV, Императора Валуа, Викария Зулейки, Высшего Короля Баала, Герцога Монт Каста-Сьело и т.д. и т.п. Особенно распространен в среде жителей Валуа, за использование в людном месте полагается наказание в размере пяти ударов плетью или пяти золотых песет.