Пожалуй, одним из преимуществ, которым наделены Новочелябинцы, это крепкий желудок, способный переваривать большую часть органических, да и не органических тоже, веществ. По своей наивности, Кузя не заметил ничего подозрительного в предложенной баланде и по обыкновению смолотил пайку в числе первых, после чего голодными глазами следил за остальными. Когда же начался эффект фонтанирующей рвоты и по камбузу полетела бело-красно-розовая масса, наёмник инстинктивно закрыл забрало своего гермошлема и протянув руку клацнул по кнопке принудительной гипервентиляции помещения. Мощный пылесос принялся втягивать в себя летающие вокруг ошмётки, а Кузьма крутить головой вокруг в поисках источника неприятностей.
Источников было аж целых три. Первым был его Шеф, мистер Голдман. Второй, пилотесса Мэй. Третьим, его приятель по барной стойке- Паскаль. И вначале Кузя предположил, что повар решил отравить шефа, но 2+2 никак ен складывались в четыре. Если бы повар хотел отравить всех, то себя то зачем? Зачем травить единственного пилота? Почему не отравил Кузю, как наиболее опасного? Более того, не отравил, а ещё и сам весело участвовал в процессе весёлого обрыгивания камбуза...
Кузя резким рывком поднялся со скамейки, и хвала создателям магнитных ботинок, они удержали его, иначе Кузьма пробил бы обшивку своей головой, заработав сотрясение и обеспечив разгерметизацию судна. К счастью обошлось.
Размазав по визору ошмётки чужого обеда, Кулебякин собрал пострадавших в охапку, словно шарики в лунапарке и цокая магнитными подошвами направился в медицинский отсек, увлекая за собой три фонтанирующих тела. Кажется он даже кого-то задел плечом, когда торопился покинуть камбуз.
Пока медик добирался до своей обители у него была масса времени чтобы решить сложную дилемму. С одной стороны помощь нужна была всем. Но с другой стороны, только Голдман мог отдать ему распоряжение помогать или не помогать. Но сам Голдман пускал кровавые брызги и говорить не мог. Если помогать шефу и ждать когда тот очухается, то пилот окочурится и кто будет вести звездолёт? Собственно никто! Ну и приятеля бросать тоже не по пацански! В общем добравшись до лазарета, Кузя решил, что возьмёт на себя ответственность за растрату медикаментов, если шеф будет сильно против, то пусть вычтет из его зряплаты! Которую, к слову, он обещал заплатить ещё месяц назад, а пока только кормил завтраками и обещал проценты...
Гермодвери распахнулись, пропуская странную процессию. Первым в медицинский отсек влетел Кулебякин, следом три тела. На фоне стерильно белых стен, матово-черная броня телохранителя, казалась ещё более черной и зловещей, а шесть коек стали похожи на столы для экзекуций, когда на них зафиксировали пострадавших.
Кулебякин, с присущей ему ловкостью и сноровкой, снимал показания штатных систем жизнеобеспечения скафандра и попутно доставал необходимое оборудование для «лечения». Обородувание это можно было назвать с большой натяжкой. Устройство в форме пылесоса с двумя шлангами, предназначалось для заполнения пищевода сублимирующей жидкостью и последующим её удалением методом вакуумной вытяжки. Процедура столь необходимая сколько и унизительная, поскольку шланг следовало пихать не только в пищевод, на манер гастроскопа, но и в последствии в задницу, на манер клизмы. А какой нормальный мужик допустит до своей задницы метровый шланг? Вот и хорошо что пациентам сейчас было не до шлангов, им бы наизнанку ен вывернуться.
«Хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается...» Кузьма хищно улыбнулся, надевая вакуумные сборники на пациентов, чтобы те не захлебнулись собственной блевнёй.
«Простите Шеф, но это необходимо...» Кузьма с сочувствием посмотрел на Голдмана, а потом и на Паскаля. Хорошо что до сих пор существует понятие врачебной этики и врачебной тайны и то, что сейчас будет происходить, Кузьяма, как всякий уважающий себя медик, просто обязан унести в могилу.
Первой «Жертвой» издевательств Кулебякина стал мистер Голдман. Придерживая голову пострадавшего за лоб, Кузя вставил ему в рот расширитель и зафиксировал лямки на затылке. Затем смазал медгелем, черный кольчатый шланг покрытый латексом и принялся его запихивать в пищевод реципиента. Бедного мистера Голдмана затрясло, он попытался дёргаться, извиваться, но с Кузей этот номер не проходил. Удерживая Шефа мертвой хваткой он всё глубже и глубже проталкивал шланг. Казалось ещё немного и он выйдет из противоположного отверстия. К счастью обошлось. Достигнув пищевода, был активирован приток сублимационной жидкости. Спустя время, Кузя, на сколько мог деликатно вытащил шланг, и приставил к лицу вакуумный сборщик. «Шефа рвало на родину...» Рвало так, словно это был чемпионат по метанию харчей... Болезненные спазмы скручивали тело, но это было необходимо. И пока прочищалась одна дырка, было время заняться второй.
Простите мистер Голдман... С этими словами, Кузьма снял с Шефа портки и затолкал часть шланга ему в задницу. Кажется шеф хотел что-то сказать, возможно опротестовать решение медицинской комиссии, но вместо этого он только икнул, зашелся в новом приступе рвоты, а на глазах выступили слёзы. Закончив с прямой кишкой, Кузя приставил к заднице шланг «Пылесоса», который принялся собирать «внутренний мир» его шефа... Через пару минут экзекуция закончилась, Шеф безвольно обмяк, а Кузя, вколов несколько кубиков успокоительного, наладил капельницу и принялся за следующего пациента.
Увы и ах, процедура повторилась. Краем сознания, Кузя даже отметил привлекательность Мей Лин, но отогнал эти крамольные мысли, как противоречившие врачебной этике. Дошла очередь и до Паскаля.
«Если в последствии он мне и скажет, что нет у него больше друга по имени Кузьма, то это будет вполне справедливо. Но главное, чтобы он сказал, а не умолк навеки...» Сколько Кузьма возился с пострадавшими неизвестно. Известно лишь, что после всего пережитого, пациенты уснули спокойным сном, а сам Кулебякин принялся заполнять медицинские карточки,писать анамнез и составлять план реабилитационного лечения.