... Начальник стражи оскорбился словам Грогеля:
- Это как же ж кислове всегда? Ежели ты с похмелья молочко в таверне заказывал, вот те и подавали кисляк, чтоб голова не шумела, ибо наши жители - сострадальцы, о как. А от свежесдоенное молоко - всегда теплым, парным, ароматным и сладким было. А теперь - или кислятина, словно корове вовнутро краюху ржаного хлеба кинули, или вовсе нету, молока этого.
И че за ведьма? - начальник стражи повернулся к среброволосой ведьме, без зазрения совести пожирая взглядом стройный стан и утонченные, словно кистью художника написанные черты лица девушки. - А гвароги ее знают, паскудницу эту, че и кто она такое, - молодой стражник явно был рад таким любознательным путникам; всяко разнообразие долгим часам службы без каких-либо происшествий. - Оно ведь вестимо, какая такая ведьма - старая, с пуком седых волос, с бородавками и красными зенками. Детей жрет, что наш Кронви - сало и ветчину, о как! - при этих словах пара других стражников захохотала, толкнув в плечо третьего. - От того и злодейства всякие делает, ибо - "причинно-следственная связь", как батюшка Рэнг говаривает на проповедях. Что сделал - влечет за собою подобное; сделал благо, получи благо. Сотворил злодеяние - зло и тьма тебя заполонят, что мушьи личинки лошадиный кизяк. О как! Не ведомо пока, кто такая, ведьма эта. Кроется под личиной благоверной и добропорядочной горожанки, как пить дать. Городские власти обещают пятьдесят маалиманских золотых корон за поимку этой твари живой, или мертвой, но с предоставлением не-опро-вержи... мых доказательств ейной вины, о как!
- Проездом, сталбыть? - разговорчивый охранник наконец осознал, что именно ему сказала сребровласая незнакомка. - А откуда к нам пожаловали? И для каких целей? И где остановитесь? Мне все это нужно знать и записать, для проформы. ремена, сами знаете, нелегкие, власти требуют каждого прибывшего не из нашего города на учет ставить.
* * *
... Солнце все ближе и ближе спускалось к западному горизонту, и Трикарн ускорил шаг, чтобы дотемна добраться до своего кин-иги. Опьяняющие ароматы пробуждающейся после затянувшейся зимней спячки зимы будоражили его ноздри и кружили голову; хотелось прямо здесь и сейчас обратиться конем с буйной гривой, и мчаться навстречу закату, раствориться в его ало-багряном сиянии, омыться его кровью, ощутив себя вновь свободным и по-настоящему живым. Ветер пел свои печальные песни, аккомпанируя себе ветвями редких деревьев и густыми зарослями колючего кустарника в оврагах и низинах; на вершинах же холмов ему не нужно было помощи - его голос был гранитно силен и хрустально чист, и Трикарн впервые за много месяцев ощутил полное умиротворение, оставшись наконец совершенно один. Волнение за его странного и непутевого друга из закатных земель, конечно же, все еще было там - на границе сознания, но этот тонкий голосок не мог противостоять единой и прекрасной симфонии Диких Земель, которая сейчас пела и ликовала вокруг невиддина.
Внезапно внимание Трикарна привлекло что-то необычное. Что-то, что зрение уже успело уловить, но сознание пока что не осознало. Какое-то темное пятно, какое-то движение, где-то там, среди густой поросли прошлогоднего вереска.
* * *
... Тяжелый событиями и утомляющей работой день наконец закончился, и ночь, как всегда, принесла желанное забвение. Темные и мягкие объятия сна окутали Корригана, растворив всю сумрачность повседневного бытия в океане темноты и тишины. Обычно Корриган спал спокойно, без снов, и это его вполне устраивало - отдых восстанавливал силы тела и очищал разум от мусора событий прожитого дня; последний раз, когда коррахан видел сон, это было... было... Было ли это? Он не помнил, и не хотел ломать голову над тем, что вряд ли разрешить пустым самокопанием и что вряд ли имело хоть какое-либо значение для его жизни - жизни здесь и сейчас.
Тем не менее, эта ночь была иной.
Открыв глаза, Корриган обнаружил себя не в своей постели в ветхой лачуге на окраине Каэр Кирх. Он стоял посреди Чертогов Истоков - несмотря на то, что охотник не понимал, что значит это словосочетание, ему оно казалось смутно знакомым, и он был полностью уверен, что именно там он сейчас и находится. Высокие каменные стены этого грандиозного по своим масштабам зала тонули во тьме далеко вверху, так высоко, сколько только взору хватало. Вдоль стен располагались глубокие ниши в десятки ярдов высотой, в каждой из которых находились громадные статуи каких-то людей... Корраханов. Застывшие словно в движении, эти мужчины и женщины несли на себе отпечаток величия и благородства, красоты и глубинной мудрости, присущей их народу. Истоки. Это слово всплыло в памяти Корригана - Истоки, благородные предки, основатели главных благородных семей и роданачальники всей расы. Чертоги Истоков - главное помещение в каждом из кадарнов, это и храм, и тронный зал, и место для всенародного вече. И именно здесь он стоял сейчас; но что это за кадарн? Почему он оказался тут? Тихий стрекот сверчков, наполнявший этот каменный зал, внезапно был прерван звуками волынок и флейт, окутавших охотника густым коконом древней печальной мелодии и забытых горьких воспоминаний. Громче, чем музыка, зазвучал голос по правую руку от Корригана:
- И да будет сия корона символом не только власти, тебе дарованной, но и мудрости, которую ты должен копить и преумножать, и использовать как мерило в принятии судьбоносных решениях. Решениях, касающихся судьбы как кадарна, так и всего Народа Камня, так и судьбы каждого, кто тебе присягнул как Королю Царства, Что Было, Уже Нет, Но Что Еще Будет, ибо судьба одного - это судьба всех. Не забывай этого, Корриган, Король Предначальных, ибо в сострадании и единстве - сила нашего народа.
Повернув голову вправо, охотник увидел - обоими глазами, это он четко осознал - своего отца. Впервые за многие годы он вспомнил его лицо. Высокий, стройный, несший на лице печать возраста и тягот, тем не менее, этот Сын Камня по-прежнему выглядел прекраснейшим из детей Дайарена, отец держал в двух вытянутых руках корону, увенчанную девятью сияющими бриллиантами. Массивный обруч из золота устремлялся вверх девятью шипами, на вершине каждого из которых покоился камень размером с голубиное яйцо. Бриллианты сияли внутренним светом, озаряя лицо и сиреневые глаза отца таинственным мерцающим заревом.
... Охотник подскочил на своей кровати, тяжело и часто дыша. Лоб его покрыла холодная испарина, а браслет жег кожу неистерпимой болью.
Саундтрек для Корригана:
ссылка