... Йорлен почесал небритый подбородок и прокашлялся, обдав Корригана густым облаком перегарного смрада. Посмотрев на оленью тушу, мясник еще раз почесался, покачал головой и, наконец, ответил:
- Я б и рад был, Одноглазый, да все закрома забиты по самое не хочу мясом. И олениной, и вепрем, и говядиной, и свининой, и даже сраными фазанами; ты, что ль, вне города последнюю декаду был, или новости не слушаешь, о чем кумушки на каждом углу судачат? Напасть какая-то нашла на окрестные деревни, повадился ктой-то из сраного Перепелиного Лесу окрестного по ночам выходить, скот загрызать, да только не съедает его зараза эта неведомая, а убьет - и оставит. И вот ведь, охотники, что в Софлирвиге* обычно на тетеревов и перепелок охотятся, находят таким же способом загрызенную сраную дичь. И еще поговаривают, что злобная ведьма завелась в округе, - Йорлен смачно сплюнул комок густой зеленой слизи прямо себе под ноги, - говорят, дети по ночам кричат, что тебе чайки сраные, град из жаб падал, говаривают, на северной окраине, все у того ж Перепелиного, и молоко киснет, аккурат каждый день у всех сраных коров. Некоторые хозяева, опасаясь за животину-то свою, рогатую тварь - под нож. А результат? А результат - мяса океан, хоть бери и плыви по этому сраному фаршу. И мне нанесли, и сами заготовили, никто не покупает, поскольку в своих домах мясца полно, и теперь я и сам не знаю, как и куда, и кому распродавать все это буду. Городские власти эти сраные объявили награду за поимку того или тех, кто причиною стал, будь то сраное зверье или ведьма какая. Но у нас вам тут не Империя, и даже не Корвен какой-нибудь или Геллигаэр, где сотни тысяч живут, и каждый засранец себя мнит героем и стремится подвиги совершать. Тут у нас скромное, срать ему в душу, мирное поселение свободных людей. Переселились на новые земли - теперь пусть своей сраной свободе радуются, переселенцы, эх. В старом мире как было? Были Исповедники, были Легионы Церкви, были гведды. Всяк мастак сраную нечисть рубить и крошить. А тут мы что? Со своей сраной свободой носимся, носимся, Свет и Пламя не пускаем, и что? Всякая чуда поганая на голову нам взгромоздилась, и срет себе в удовольствие, - мясник снова отхаркнул и сплюнул. Уставившись на плевок, растекшийся по деревянному порогу, словно это было нечто удивительное и никак не ожидаемое, Йорлен продолжил: - Так что ты уж это, не серчай. Не смогу принять я твоего мяса, ибо и свое некуда девать.
* * *
... У распахнутых широко Восточных Врат скучали четверо молодых охранников, лениво оперевшись на свои алебарды и копья. При виде подошедшей компании, молодые люди оживились и подбоченились, совсем не скрывая любопытства, с которыми разглядывали необычных путников: девушка-коррахан в странного покроя одежде, скорее характерной Старому Свету, чем местным обычаям; дикарь с парой тушек убитых кроликов и подозрительно жестикулирующий тип в широкополой шляпе с пером.
- И тебе не хворать, блондинчик! А отчего ж не пропустить, пропустим, если назоветесь, кто, откуда и зачем в наш город пожаловали. Расписаться еще нужно будет в книге, и если не здешние - пошлину заплатить, пять медяков с души. А коли здешние - так что ж вам вопросы-то о новостях задавать? - заговоривший, в отличие от трех своих сотоварищей, простых гвардейцев, видимо, был сержантом, поскольку говорил уверенно, держался раскованно и явно ощущал свое право говорить от лица всей стражи. Темноволосый смуглый парень сверкнул белозубой улыбкой: - Да вы не думайте, это формальности, такие вопросы задавать. По долгу службы, как говорится. Как-никак форпост и страт... страст... стран-текий-чески важная точка, наш форт, о!
Пока стражник говорил, один из его коллег поднес к путникам толстенную книгу в переплете из телячьей кожи, где собирался, видимо, вписать их имена и прочую запрошенную информацию.
- А новости у нас как и всюду - холода задержались, только-только засеяли пшеницу и ячмень, до тех пор земля мерзлой была больно. Из-за непогоды - корабли со Старого Света приходят редко-редко совсем, раз в декаду в порт наш новое судно входит. Но и хорошее в сем есть - холода подморозили задницы эттирским разбойникам, и их драккар уже вечность не видывали в окрестных водах, равно как и в холмах вокруг Каэр Кирх. То ли от голода, то ли от холода, то ли еще отчего, но зверье в северных лесах совсем озверело, - парень хохотнул собственному импровизированному каламбуру, - и убивает друг друга и в Перепелином Лесу, и даже на окрестные фермы зарится время от времени. А в городе ведьма завелася, о как! Злобная чуда-юда похищает младенцев, говорят, ест их, в молоке вареных, и коровы молока не дают, а что было ранее собрано - все киснет. И старый пьянчуга Олаф, монах-нищеброд, попрошайничающий на новую дозу хмельного, всем рассказывает, что конец света грядет, ибо мертвые из могил встают, о как. Но это, конечно, не новость - всякий знает, что старый идиот совсем из ума выжил, только из почтения к его сану все ему милостыню подают, а пьяному вдрызг - оно и понятно, что не только ожившие мертвецы, но и гвароги почудиться могут, если он, конечно, знает, как эти гвароги выглядят.