1.2.7.3013
Первый день второй декады месяца Конца Зимы (Гиамони)
3013 год Круга Времен (от Рождества Светлого Пламени)Окрестности Каэр Кирх, Дикие Земли
Маэн Гири (Портальные Камни)... Калон Драйг, Сердце Дракона, едва билось. Кайла ощущала это, как и ее сестры, обитавшие на Острове Туманов, ощущала слабость и апатию, которые охватили древнее средоточие силы святая святых этого могущественного ордена жриц Лунной Богини и искусниц в ремесле ворожбы и заклятий. Нужно срочно было вдохнуть в него новую силу, но... но не все так просто складывается в реальной жизни, в отличие от баллад менестрелей, как научил Кайлу горький опыт ее еще совсем молодой, но богатой событиями и горечью жизни. Одного желания, и, увы, одной магической силы было недостаточно; чтобы Сердце снова билось в унисон с жизнью обитательниц Острова, нужно было провести особый ритуал, требовавший сложных ингредиентов, инструментов и полной самоотдачи ведьм Инис Нивлен.
Девять дней заняли приготовления в путь. Хранительница Туманов каждый день проводила с Кайлой по многу страж в тенистой Роще Таинств, где объясняла, как именно будет проходить ритуал активации Портальных Камней, что они собой представляют, почему их хранят друиды и ведьмы, и отчего ими нельзя пользоваться с целью личной выгоды, под что бы она ни была замаскирована - под торговлю, войну или даже религию. Хранительница научила девушку ритуалу активации камней, и заставила зазубрить назубок сочетания последовательности символов, являющейся "ключом", отпирающим проход к Портальным Камням Инис Нивлен - одним из немногих, что находились в ведении не друидов, но их древних партнеров, разделявших их идеи, хотя не всегда использовавших их пути для реализации этих идей. Кайла узнала кое-что о том, что собой представляет загадочный Восточный континент, с тем лишь, чтобы понять, что не знает о нем ровным счетом ничего, равно как и ее наставница - Дикие Земли Аньялана оставались темной лошадкой даже даже для всемудрых ведьм.
Главное, что стоило помнить молодой Кайле - о ее цели и о том, что все средства хороши для претворения ее в реальность. Хранительница советовала не пренебрегать помощью, из каких бы источников она не исходила, и доверять своим инстинктам, чтобы предвосхитить злые намерения или двуличие. Молодая ведьма думала, эти постоянные советы, советы, советы никогда не прекратятся; но вот на рассвете девятого дня после Ритуала Полной Луны, когда Хранительнице было даровано Прорицание, вместо Рощи Таинств Кайла была приглашена к Маэн Гири Острова Туманов - девяти аркам из древних камней, которые должны были перенести девушку навстречу будущему и неизвестности.
Собрав свои нехитрые пожитки в дорожную котомку, Кайла отправилась к Маэн Гири. Утро выдалось на удивление ясным и немного морозным; несмотря на то, что месяц Гиамони уже был в полном разгаре, природа лишь только сейчас начала просыпаться от неестественно долго затянувшейся зимней спячки, и судя по всему, пока не торопилась наверстывать упущенное. Почки на деревьях раскрылись, явив миру нежную светлую зелень молодых листочков, и кое-где среди густых зарослей прошлогодней травы уже пестрели золотом и серебром шафраны, первоцветы и одуванчики. Вдохнув полной грудью ароматы родного Туманного леса, Кайла постаралась сохранить его в самых сокровенных закоулках памяти, ведь кто знает, когда она сможет увидеть Инис Нивлен, именуемый также "Лох-на-Калли", "Озеро Ведьмы", ставший ей второй родиной, вновь.
Маэн Гири, Портальные Камни, находились в самом сердце Туманного леса, но Кайла знала все тропки и дороги в нем, и уже спустя полстражи вышла на просторную поляну, окаймленную по периметру девятью арками, сложенными из трех громадных, по несколько ярдов в длину, камней; посредине верхнего камня-перекладины были нлубоко вырезаны в камне девять портальных символов. Бросив на них мимолетный взгляд, ведьма сразу припомнила последовательность, которая должна была в нужный час вернуть ее домой: "Лебедь, Мир, Ясень, Лосось, Высоты, Олень, Боярышник, Дуб, Глубины". Рассвет уже окрасил небеса в нежно-розовые оттенки, плавно переходящие в пастельную желтизну и серебристую синеву; прямо над головой сверкал серп убывающей луны. Посреди круга Портальных Камней стояла Хранительница Туманов, держа в руках три деревянные чаши - одна была заполнена до краев кристально-чистой родниковой водой, вторая - мелкой галькой с берегов Острова, а в третьей лениво тлели щепочки можжевельника, распространяя пряный аромат вокруг. В небольшом углублении в самом центре круга тихонько потрескивал уже разведенный огонь; именно так, совместив все четыре Стихии воедино, можно было воззвать к силе Межмирья и напитать его энергией - Эгни - каждый из символов Маэн Гири. Подле Хранительницы стояли Грайне и Релта, две другие ведьмы, избранные волей провидения для миссии, подобной той, которая была возложена на Кайлу, правда, в иных уголках Земли.
Напоследок Кайла получила от Хранительницы Туманов несколько последних наставлений в дорогу, поцелуй в лоб и кажаный мешочек с рубинами, сапфирами и изумрудами, добытых в Волчьих Клыках и ограненных хонтскими мастерами, славившимися на весь мир способностью из самого непримечательного камня истинный шедевр ювелирного искусства даже без использования оправы и металлов, а также просьбу как можно чаще связываться с Хранительницей посредством зеркал и отражающих поверхностей. Что ж, все было сказано, все, что можно, сделано; пора было приступать.
***
... Утро как утро, ничего особенного. Прохладный воздух не пугал Корригана, как других жителей Каэр Кирх - собственно, вся эта суета по поводу запоздавшей весны и затянувшихся холодов казалась ему несущественной, преувеличенной и безосновательной. Природа поступает так, как ей вздумается, и от того, что главной темой для обсуждения повсюду, куда ни плюнь, теперь было "Чего ждать дальше?" и "Когда же придет тепло?", тепло не придет быстрее, чем ему то положено, и ждать стоит того, что будет, а что будет, ясное дело, никому не ведомо. Ну, разве что за исключением некоторых чародеев и рьяных слуг разных там богов.
Утро едва только начало разгораться предрассветными всполохами в небе, окрасив восточный горизонт всеми оттенками алого и багряного, а Корриган уже бодро шагал по известным только ему тропам, уводившим следопыта на северо-восток от Каэр Кирх, туда, где давече он видал следы оленя. Вот уж поистине небывалая находка - олень, и в холмистой степи? Ближайшие леса начинались в добрых двух десятках лиг на север, и несмотря на большой опыт в охотничьем деле и хорошее знание повадок дикого зверья (к которому Корриган подчас причислял не только тех, кто зверем могли именоваться лишь по внешним признакам), коррахану никак не понималось и не представлялось, каким-таким чудом олень смог зайти настолько далеко от леса. Видать, действительно виновата затянувшаяся зима. Какова бы ни была причина, следопыту не помешала бы и шкура, и рога, которые продать можно, а мясо, нежная оленина - что может быть лучше для пополнения уже вечность как исхудавшихся запасов, и это при подскочивших до самых небес ценах на продукты!
Воодушевленный предчувствием того, как сытно он сегодня пообедает и размышляя над тем, сколько маалиманских серебряных корон запросить за роскошные ветвистые оленьи рога - а Корриган не сомневался, что следы оставил самец, и сейчас, весной, в преддверье брачных игры у этого самца (лет этак пять отроду) должны быть, просто обязаны быть именно ветвистые и роскошные рога, - Одноглазый сам не заметил, как дошел до того холма, который он для себя прозвал "грустным филином" - из-за необычного очертания этой возвышенности, напоминавшей действительно филина с более, чем обычно, поникшими перьевыми ушками.
Корриган пристально осмотрел окрестности, с удовольствием заметив, что добавились свежие следы того же самого оленя, а значит, это чудо природы никуда не подевалось со вчера. Еще какое-то время поисков и хождения по следу, и наконец - на самом рассвете - следопыт увидел его, истощавшего, с полинявшей шкурой, выдававшей явные признаки голода и нелегкого существования, но все же с действительно роскошными рогами, разделявшимися на почти две дюжины ответвлений. Несчастное животное уснуло, инстинктивно выбрав неподветренную сторону холма, чуя, что отсюда его запах не будет разносится по округе. Увы, его это не спасло; хищник куда более хитрый и умелый, чем волк или рысь, отыскал его, и...
Корриган настолько тихо, насколько мог, подобрался поближе к зверю, и натянул свой лук, готовясь отправить смертоносную стрелу в словно решившей облегчить ему жизнь жертву - открыта, как на ладони, дремлет, чего еще желать? Наверное, чуточку удачи, которая этим утром решила побыть капризной непредсказуемой барышней; в тот самый момент, когда Корриган отпустил тетиву и та, издав специфический едва слышимый звук, направила острие стрелы прямо в лоб оленя, в это тихое безветренное утро Корриган внезапно ощутил порыв свежего морозного ветра. Ветра, что ул ему в спину.
Олень мгновенно всполошился и попытался вскочить на ноги; ему это удалось, и, хотя стрелы он не избежал, та вонзилась в его грудь, чуть выше правой передней ноги. Удался бы выстрел в лоб - Корригана можно было бы считать счастливым обладателем нового трофея, а так... Так придется побегать, во всяком случае, именно это решил сделать олень. Прихрамывая на раненую ногу и роняя на пожухлую траву рубиновые капли крови, животное ринулось прочь.
Еще полстражи и три стрелы нужно было потратить на то, чтобы наконец нагнать оленя там, куда сам Корриган никогда прежде не заходил. Необычный холм, на вершине которого возвышались девять каменных арок, составленных из двух вертикальных камней и одного горизонтального, лежашего поверх двух, стал тем местом, в котором жизненный путь лесного оленя, волею судьбы или голода забредшего вглубь степей, наконец завершился. Пятая стрела Корригана наконец попала в затылок истощавшему, но все еще не утратившему тяги к жизни зверю, и, пару раз оступившись, тот рухнул практически в самом центре странного круга камней, который зрелый следопыт определил как "Маэн Гири" - "Вращающиеся Камни" на Старшей Речи, известные также как "Портальные Камни" в маалиманском языке. На своем веку он видал менее дюжины таких реликтов древней цивилизации, канувшей в небытие задолго до Ожога Мира, и всегда старался обходить их стороной, поскольку близость этих непонятных сооружений нагнетала холодную тревогу на сердце Корригана и крайне неприятные ощущения в запястье, на котором коррахан носил неснимаемый свой браслет.
Но - голод не тетка, как гласит народная мудрость, и нравятся Маэн Гири Корригану или нет, но добычу, с таким трудом наконец добытую, следопыт упускать не собирался, посему тихонько кряхтя и мысленно ругая и судьбу, и обстоятельства, и совпадения, коррахан достиг вершины холма, собираясь было вступить внутрь круга. Жжение, сродни тому, которое вызывает кропива от соприкосновения с кожей, охватило вновь запястье Корригана, как и в последний раз, когда он повстречал подобное сооружение. Голова закружилась, и легкое ощущение тошноты неприятным комком пробралось в горло коррахана. Глубоко вздохнув, следопыт сделал еще шаг.
***
Путешествие через Портальные Камни не отпечаталось в памяти Кайлы - все, что она помнила, это яркие вспышки серебристого света, словно резвящиеся рыбы, танцующие на глади жемчужно-опаловых рек, текущих мимо нее во всех направлениях - не только по горизонтали, как рекам и присуще то делать, но и снизу вверх, и всерху вниз, и по диагонали, и даже, как показалось молодой ведьме,
сквозь нее. Несколько вспышек яркого света, перемежавшиеся моментами глубочайшей бархатной темноты, и...
... и холодный морозный воздух обжег ее легкие. Девушка выдохнула тот воздух, который вдохнула в последний момент ритуала активации, и почувствовала, что она лежит на чем-то мягком, теплом и мокро-липком. Холод и яркий свет утреннего солнца навалился на нее, оглушив на несколько мгновений ее чувства, и все, что она могла делать, это судорожно дышать и растерянно озираться вокруг, ощущая дикую жажду, головокружение, легкую тошноту и неприятный зуд во всем теле.
***
Хлопок, и воздух над телом еще дышащего оленя внезапно перестал быть воздухом - во внезапной вспышке света он превратился в молодую среброволосую девушку, которая тяжело рухнула на добычу Корригана, выбив из оленя его последний вздох. Неуклюже ворочаясь и озираясь вокруг, словно она не совсем понимает, а то и видит, где она оказалась, девушка за считанные мгновения успела испачкаться в оленьей крови.