Легко, словно человек лет на двадцать моложе, Корриган начал подниматься вверх по стене - не первый раз приходилось вот так обходить закрытые по ночи ворота, и эту часть городской стены за своим домом охотник знал так же хорошо как и каждую колдобину вокруг хибары. Достаточно было только зацепиться за эту трещину, подтянуться здесь, упереться носком вот в эту выбоину - и дальше с ребра городской ограды спуститься вниз, в поджидающую его холодную весеннюю ночь.
Ветер в поле, ищи-свищи.
Но вместо искомой ночной темноты за скорлупой выгорающего города его ждал всё тот же огонь.
Охотник аж замер на каменном гребне. Ссутулившись, он бросил взгляд налево, направо - но нет, кто бы ни взялся за уничтожение города подошел к делу основательно, и равнина возле южных ворот Каэр Кирха пылала насколько хватала взгляда. Изнутри горящего города этот внешний огонь был незаметен - он стелился по земле, питаясь жухлыми осенними травами и редкими кустами, - но отсюда, со стены, на контрасте черного неба, не было дороги, ни пути, ни тропы, ни места для шага, что были бы пощажены пламенем.
Вновь за долгое, очень долгое время, охотник видел настолько глобальное уничтожение.
Чертыхнувшись, Корриган зачем-то сорвал с спины лук и выпустил пару стрел в черно-пламенную темноту, но, предсказуемо, это не принесло эффекта на распространение пламени. Обратно он спускался столь же резво, но с куда как более угрюмым выражением. Подошел к зачем-то поджидавшим его незнакомцам. Посмотрел на сердобольную ведьму, и мешанина шрамов его лица сдвинулась обнажая полуоскал-полуухмылку.
- Там нет дороги. Вообще. Никакой дороги. Больше. Нет. - Только и произнес он, отчетливо разделяя, словно выплевывая, слова, и не дожидаясь повторного приглашения, проворно полез по веревочной лестнице вверх, в пузо мерно рокочущего небесного кита.
Отсюда, с высоты лестницы, даже его зрение больше не могло разглядеть увиденное было со стены - темные силуэты разбрасывающие подожженную ветошь по степи, как иной сеятель по весне разбрасывает зерна. Двое упали, три дюжины продолжили работу. Странная мешковатая одежда делала эти силуэты громоздкими, нечеловеческими, но очень человеческими были их жесты, и вполне человеческой - смерть. Однако, кто будет собирать этот урожай? Какому разуму потребовалось такой посев?
Впрочем, задавайся этими вопросами или нет, идти пешком из Каэр Кирха куда-либо сейчас было невозможно. Как любое бегущее от пожара животное, охотник решил добраться до безопасного места вначале и предаваться раздумиям потом.