Прорвались... У Мэнни похолодела жопа, а в голове четко вырисовывалось намерение свалить к блядям в шалман толстого Барри-овцееба. Ноги точно знали маршрут оврагами, густыми зарослями, и каких-то минут двадцать отделяли его от теплых малолетних блядей, бухла и героина. Мэнни был конченым мудаком, но не выблядком, а потому, сжав покрепче зубы, булки и оружие упрямо следовал своему плану, увлекая за собой все больше оголтелых хряков. Тех самых, которые вываливались прямо из Мудни зеленой машины и, перекусив зубами пуповину, связывающую их с Миром, кидались на врага в едином порыве, оскалив зубы, выпучив глаза, с горящим сердцем и похолодевшей жопой. И вот все они сейчас сбились вокруг него, возле крайнего окопа, огрызаясь, как стая разъяренных шакалов, они ждали вожака, который бы отправил их грызть глотки и Мэнни не заставил их долго ждать. Еще раз он оглядел поле боя: горящие грузовики слепили как арту, так набегающих гуков, которые все больше втягивались на опушку, а это значило, что выскочив во фланг, их можно было бы неплохо похерить, а там по ситуации, но чтобы вынести сходу фланг требовалось просто оголтелое чудо. И Мэнни сжимал его в руке. Грязный потертый Флаг морской пехоты, один из тысяч, которыми особо педантичные офицеры отмечали каждую позицию. Красное полотно развернулось, вливая в глаза матерым хрякам все потоки крови, которыми был он пропитан за последние две сотни лет.
- Во фланг противника, цепью. В Атаку! - глухо проревел Мэнни, вздернув флаг над бруствером и двинулся вдоль отвала, мотивируя тех бойцов, которые недостаточно шустро исполняли приказы.
- Ввалите этим пидарасам! Порадуйте Мудню!
Сборище морпехов выкатывалось из-за бруствера, грохоча капсюлями. Под глухое рявканье суперхряков, они выкатывались одной грязно-зеленой массой ненависти. Здоровенный тупорылый орк по имени Орк шел в полный рост, поливая пулеметом от брюха.
Мэнни вытащил за шиворот безымянного салагу, метнув его прямо под нарастающий встречный огонь. На тот момент салага, правда уже успел обоссаться, но на скорость его пуль это не влияло.
- Закрепиться на кромке леса и давить пидарасов, отсечь гуков на опушке.
Суперхряк Дэви Блэкджек только кивнул, поправив свой черный стетсон с шерифской звездой и потащил компашку своих хряков в обход. Взводный медик, зажав в зубах целую охапку морфиевых шприцов засел на низком старте. На лбу его красовалась смачная корявая буква "М", видит бог, он нахуярился уже настолько, что все поле боя ему казалось лужайкой с розовыми поняшами.
- Эй, Ховер! - салага, которого в первый раз окликнули по имени, охуел. Охуел и сам Мэнни. Джон Ховер. Типичный Хилл-Билли из глухой деревеньки, который мог с сотни ярдов прострелить консервную банку, но с пары метров упорно мазал по гукам. Гладко выбритый и немного перепуганный. Дома его ждала крошка Лиза, мама и маленькая сестренка Кэтти. Он был из тех салаг, которые грезят миром, совсем не понимая где они очутились. Блядь, в другой ситуации он и не вспомнил бы его имени.
- Ты сегодня, блядь, ебаный Джон Уэйн, - Мэнни всучил ему флаг и за шиворот вышвырнул за бруствер, превратив в самую желанную цель на всем пятачке, а потом, прильнув к прицелу винтовки, принялся яростно всаживать пули одну за другой в маленькие мечущиеся силуэты. Мысленно он молился, называя бога уебком, вселенским хуесосом и, в коем то веке, он молился не за себя, а за наивного салагу-пиздюка Джона Ховера, который ломился вперед по закипающей земле с флагом наперевес.