Ну, что же, если тут уже побывал журналист, и вернулся оттуда живым, стало ыбть, опасаться засады нет смысла великого. Однако то, что журналист вдруг решил дать монету за неразглашение пацану, сильно насторожило солдата. Уж он особо не бедствовал, но для него предложенное мальчишкам вознаграждение было весьма солидным. Что-то тут не чисто.
Собрав волю в кулак, солдат задушил в себе вырывающуюся на волю фразу "подчиняйся закону империи", тут не война и аборигены, тут высшее британское общество и конфликт интересов. Будь Огден полисменом, он бы имел полное право призвать журналиста к ответу, но сейчас он лишь представитель другой структуры, и прав у него на информацию не больше чем у журналиста.
Джек осторожно вытащил газету (старый выпуск, всё интересное из которого он уже прочитал), демонстративно оторвал кусок страницы, и насыпав на полученный кусок табаку, скрутил самокрутку.
Сладкий дым душистого самосада наполнил его лёгкие. Джек молчал, глядя на журналиста. Сколь спокойным окажется журналист?