|
|
Лег Харитон спать в настроении преотвратнейшем и состоянии преголоднейшем. А ведь день так хорошо начинался. Утром зашел лекарь в теплицу свою малую, где растения некоторые лекарственные выращивал, и обнаружил, что расцвел Panaceus Rarum - растение редкое, заморское, раз в семь лет цветущее. Посмотрел Харитон на раскрывшийся бутон с лепестками красными, подумал, что через пару месяцев созреет на их месте плод диковинный, огромной силой целебной обладающий, увенчаются успехом его труды многолетние, порадовался и направился на дело свое обычное - осмотром ежедневным именуемое. Подопечные его порадовали, все от болестей всяких постепенно излечивались, а некоторые и вовсе выздоровели. Все, кроме боярина Гаврилы Путятовича, называемого за нрав свой легкомысленный и взбалмошный за глаза (а супругой и в лицо) Гаврилой Непутевычем. Этот самый Гаврила несмотря на повеление строгое кушать только пищу легкую, тайком от жены раздобыл себе бочонок грибочков маринованных и ими всласть полакомился, а теперь находился чуть не при смерти. Провозился Харитон с ослушником великовозрастным много времени, да так, что еле успел на послеобеденный осмотр царицы, ее величеством же и назначенный. Строга царица-матушка Велислава, лучше ее не гневить, а то осерчает, мало не покажется. В общем за делами лекарскими так и не удалось Харитону за целый день пообедать толком, так перекусил чем-то, а что съел, уже и не вспомнишь. Вернулся он домой поздно вечером, зашел напоследок на цветок свой утренний посмотреть и порадоваться, да и встал в остолбенении. Нету цветка, нету красного. Побледнел тут лекарь, сел на приступочек, рукой дрожащей зачерпнул себе воды ковшиком и выпил судорожно. Оклемавшись маленечко, отправился Харитон выяснять причину своего огорчения. Оказалось гуляла Дарьюшка, дочь царя-батюшки и зашла за какой-то надобностью в теплицу лекарскую, увидала цветочек аленький и сорвала себе для радости. Ну не лез после этого кусок в горло Харитону-лекарю и лег спать он, позабыв в этот раз и об ужине. То ли от первого, то ли от второго, а может и от обеих причин, но и спалось лекарю в эту ночь тоже нехорошо. Сначала он полночи ворочался с боку на бок, пытаясь заснуть, а когда заснул, то лучше бы и не засыпал вовсе. Одолели Харитона сны мерзопакостные. Сначала возникли перед ним слова чудные, огнем писанные, следуй, мол, Харитон за белым кроликом. Не успел удивиться он, что за кролик такой и зачем за ним следовать, как появился пред ним зверь ушастый с хвостом пупочкой и давай от него улепетывать. Раздался тут в голове у лекаря голос странный, голос вкрадчивый: "То душа твоя, Харитонушка, убежит, упустишь, пенять будет не на кого". Припустился тогда Харитон вслед за кроликом, душа любому человеку надобна, а лекарь без души - это вообще немыслимо. Побежал он как никогда до этого не бегал и почти уж догнал, как раздвоился кролик, один поскакал по тропке к васильковому полю, другой - к полю маковому. Лишь на мгновение притормозил лекарь перед тем как свернуть на ... Проснулся Харитон от того, что кто-то настойчиво его за ус дергал. - Ну и приснится же такое, - с облегчением пробормотал Харитон, вырываясь их объятий кошмара, и не узнал своего голоса. Какой-то старческий голос, ну совершенно не его. Открыл глаза, чтобы посмотреть, кто же это его разбудил, а увидел лишь холстину, что сверху лежала. - Неужто душа сбежала и я помер, - ужаснулся лекарь и начал в панике выбираться из-под покрывала. Пока вылезал сильно стукнулся о что-то твердое, - Больно, значит живой, - подсознательно отметил лекарь. Оглядел место, где оказался. Повозка, покрывало, из-под которого только что выбрался, шевелится, голоса оттуда разные раздаются. Мельком взглянул на руки - не его руки, чужие. Решил протереть глаза, вдруг видения, и неожиданно нащупал огромный нос, кустистые брови, длиннющие усы... - Все-таки помер, - прошептал в ужасе.
|