Вступление
Было это али не было… но, скорее, было, ежели уже мы се поминаем, а то, может, и поминаемое суть выдумка, хотя в каждой выдумке доля правды есть, а правда у каждого своя, а мнения у всех разные… Тьху ты, сам запутался.
Быль или небыль, но я вам расскажу, добры молодцы и красны девицы, о том, как у царя Гороха нашего батюшки царство Кощей лютый похитил, со своим полчищем мертвяков смердящих, костьми хрустящих, да басурман зеленокожих, из степей уркаганских пришедших. Украл без единой кровинушки, злодей поганый.
Было это так…
Всем
Жил-был на свете славный богатырь Чурило Пленкович. С Мойшей Буслаевым дружили. Царю Гороху исправно служили. Пока вечером одним в казармы богатырские не зашел Гриша, волшебник придворный. Зашел, значится, поздоровался, про жизнь порасспрашивал, да яблочками чудными угостил, которые сам так любил. И бывал таков, ручкой помахал и пошел дальше по делам своим волшебным. Яблочки-то красные, наливные, заморские. Краси-и-ивые! А как откусили по кусочку Чурило да Мойша, разжевали да проглотили, так скривились и выбросили. Виданое ли дело, чтобы яблоко таким было. Загнило уж, наверно, вона красное всё внутри.
Заскакивал Гришка и в палаты царские. Жаловался, что работы нынче мало стало, зряплату не плотють, хотя что ему-то жаловаться, чай, харчами кремлёвскими питается, икрами всякими разными, заморскими баклажанными. Царицу с царевною всё спрашивал, не надо ли им посодействовать колдовством каким-нибудь, за умеренную плату, вестимо, для царской семьи у Гриши скидки особые были. И им он по яблочку дал красному, томатом называемому, а заодно и лекаря Харитона угостил, приходившего померять царице давление. Боялась всё Велислава за здоровье своё, и почём зря боялась – богатыри подчас царицыному здоровью завидовали да вздыхали украдкой, мол, вот самим бы и жёнушкам ихним в возрасте Велиславы такими бойкими быть. Ой, простите, невежливо с моей стороны о царицыном возрасте… Ну так вот, Велислава с Дарьей-то уж знали, каковы на вкус томаты, и велели слугам салату из них нарезать да сметанкой сверху полить. Так и отведали салатику. А Харитон после работы был уставшим, голодным и злым, проглотил помидор и не заметил.
Ночью, как водится, спали все, окромя дружины царской, ворота кремля стерегущей. Даже богатыри храпели сном молодецким, ведь дела добрые вершить при свете дня надобно, а ночью только злодеи дела свои делают.
Что-то заставило проснуться посреди ночи. Чувство тревожное возникло у каждого, будто душа евойная в пятки ушла, али ещё куды подальше. Куды там души по ночам ходють, кроме снов? Мудрецы заграничные да маги про австрал какой-то поминают, но где этот австрал находится, то разве что Гриша и ведает. Австрал, не австрал, а что-то не в порядке было определённо.
Велислава, Дарья, Харитон, Мойша
Птички поют… шум листвы, ветром поддуваемой… скрип колеса… и будто это самое колесо по грязи чавкает… тряска лёгкая… вонь немытых тел… смрад омерзительный… фууу! И какая-то тряпка большая сверху, так, что не видно ничего, а они под ней. На соломе лежат, кажется. Шея у каждого болит так, словно их душили.
Пошевелилась царица и тут же руку грубую мужицкую, лапищу целую, на груди своей обнаружила. Правда, лежала та рука неподвижно. Сама Велислава лежала на спине под покрывалом большим. Слева от неё мужик, лапавший её за грудь. Справа – не видно кто, темень-то под покрывалом, но наощупь на ещё одного мужика похоже.
Дарья очнулась и ощутила, как её осторожненько так трогают слева, будто в карман норовят руку засунуть. А правая рука царевны на чём-то мягком и тёплом лежала.
Мойша открыл глаза и не увидел потолка казарм. Вместо него большое покрывало сверху было, а сам он не на кровати жесткой спал, а на соломе почему-то. Странно, подумал богатырь, развел руки в стороны и стал ощупывать всё кругом. Правая рука тут же нащупала чей-то бок, судя по размерам, целого великана – ведь и сам Мойша был не маленького росту. Левая же наткнулась на что-то мягкое и случайно дернула.
Сон Харитона, в котором он всё пытался душу свою убегающую изловить, прервался неожиданно, когда лекаря кто-то несильно, но чувствительно за правый ус дернул. И кто же ему это спать не даёт, интересно.
Чурило
Открыл глаза богатырь Чурило Пленкович да на небо светлеющее поглядел. Рассвет самый начинался – солнце не взошло ещё, но уже окрасило небосвод тонами светлыми, россыпью розового и фиолетового нежных оттенков. Вокруг деревья зелёные, птички чирикают. Красиво как в сказке.
Только ведь помнил Чурило, что в казарме он засыпал и сны ему странные снились. А сейчас вот лежит на сырой земле, спину да задницу морозит. За шею почему-то держится, а шея болит, словно его душили. И чувствует он себя как-то странно. Шею отпустив, рукой в сторону повел богатырь и нащупал что-то мягкое. К лицу поднёс, всмотрелся. Тю, трава какая-то странная. Потянул немного – и чуть не вскрикнул от боли. Трава та почему-то к его голове была прилеплена. Очень странно.
А потом вдруг шаги возле себя услышал быстрые, и в следующий миг в морду Чуриле вода прилетела. Холодная, брр.
- Жива! – услышал он возглас радостный. И увидел молодчика какого-то, в рваном кафтане над ним стоящего с мокрой шапкой. Лицо деревенское, грубое, глазки так и бегают. Стоит и на него пялится, лыба до ушей.