Нет. Гоблинцы, с которыми, его свели духи, были совершенно дикими, и ,судя по всему, даже и не думали о том, чтобы покормить шамана. Немыслимо.... Где росли эти невежды? Какое жалкое племя могло воспитать таких наглых и малокультурных сынов?! Что они себе думают?! Что шаман сам должен добывать себе пропитание? Это как же это?! Как такое возможно?! Вообще это слово "пропитание"... какое-то оно недостойное для употребления относительно шаманов, пусть другие там всякие пропитаваются. Крубаку же больше нравилось унтерменшское слово "яства".
Вот этих самых яств он и возжелал, глядя как мелкий длинноносый засранец поджаривает свежую крыску, очевидно отловленную им в каналах под городом. А мелкий шельмец лишь поглядывал искоса в ответ, видимо намереваясь сожрать всё в одно рыло. Вот же наглость...
В животе у шамана заурчало.
Он поджал губы, вздохнул слегка, и сжал гадальные кости в кармане. А потом вдруг захрипел, и, запрокинув голову назад, закатил глаза... забился в судороге, заскрежетал зубами. Копье в его безвольной руке закачалось из стороны в стороны, зашатались висюльки тотемные, загремели косточки...
Всё замерло на миг, но тут раздался протяжный вой, и посреди полянки, прямо рядом с маленьким зеленым гоблином, что готовил крысу, материализовалась огромная медведеобразная тварь, полупрозрачная, состоящая как-будто из дыма, но в то же время очень осязаемая. Нижняя часть твари скрывалась в белесом тумане, а на месте нормальной медвежьей башки была уродливая клювастая рожа с немигающими птичьими глазами. Расставив в стороны здоровенные когтистые лапы, чудовище издало рычаще-клокочующий вопль, и нависло на наглым гоблинцом.
- Мяяяясо.... - прохрипели губы Крубака, роняя пенистые слюни на балахон.