На экскурсию в подвал Ветка не напрашивалась, Бабуин сам предложил. А здесь, как водится, надо брать пока предлагают, опять же любопытство. В подвал не всякого так запросто пригласят.
Бабуина называли Бабуином только за глаза. На деле же был он Степанов Андрей Петрович, зав лабораторией, которая в подвале располагалась. Бабуину было под шестьдесят, здоровенный дядька, совершено лысый. Голова в шрамах - перенес две операции на мозге – вроде опухоль удаляли. Бабуина опасались, исходило от него что-то такое, что Ветка для себя охарактеризовала как ощущение власти. К тому же любое воздействие на него было бесполезным, то ли из-за того, что у него куска мозга не хватало, то ли из-за металлической пластины в черепе.
Бабуин вечно был под шафе. Пил он только исключительно дорогущие коньяки, совершенно без закуски и в объемах непостижимых для Веткиного понимания. Подчиненных Бабуин строил жестко. Но те, кто с ним сработались, никогда в обиде не были, за своих Бабуин любому голову мог свернуть, не взирая на субординацию.
Чем Бабуин занимался до того, как стал тем, кем стал, никто толком ничего не знал. Ходили слухи, что по молодости он был комсомольским лидером и играл в рок-группе. Как одно с другим вязалось было неясно. Однако Бабуин питал слабость к западному старому року и в кабинете у него беспрерывно грохотали то Led Zeppelin, то еще что-то эдакое, а в ящике стола лежал комсомольский значок.
Ветка и Бабуин сошлись на почве того, что Ветка, будучи еще зеленым стажером, послала Бабуина на хуй. Было за что. Бабин долго молчал, пока подчиненные, затаив дыхание, ждали, что дальше будет, и неожиданно предложил Ветке выпить с ним кружечку коньяка. За знакомство так сказать.
К Ветке Бабуин относился с отеческим покровительством и необъяснимым уважением, видел в ней некий потенциал, которого сама Ветка не видела, позволял ей говорить то, что прочим не позволялось, и норовил напоить ее коньяком, мотивируя это тем, что он от всего помогает. И от насморка, и от депрессии, и вообще по жизни.
В общем, когда он предложил Ветке сходить на экскурсию в подвал, Ветка не отказывалась, Ветка бежала вприпрыжку. Плевать, что допуска нет, сам Бабуин позвал, сам и будет отдуваться, если спросят.
Это уже после Ветка поняла, что не просто так он ее позвал. Она тогда еще не знала, что Бабуин ничего просто так не делает. Позвал он ее, потому что хотел, чтобы она увидела обратную сторону их работы. Чтобы не было у нее слишком уж радужного представления о том, чем ей предстоит по жизни заниматься.
На первый взгляд лаборатория не произвела на Ветку никакого впечатления. Она рассчитывала увидеть нечто особенное, нечто запредельное. А увидела белых крыс, пробирки, медицинское оборудование и прочие малоинтересные для себя вещи. Но это было первое впечатление.
Подвал оказался смесью лаборатории с психбольницей и тюрьмой строгого режима. На втором нижнем уровне тянулись однотипные боксы-палаты. Металлические, автоматически запирающиеся, двери с маленькими окошечками, глазки видеокамер, гнетущая тишина, бесшумный и безликий персонал.
- Я, бывает, здесь ночую, - сказал Бабуин, открывая дверь в один из пустующих боксов. – Здесь такая изоляция, что мне ничего не снится.
Он прошел вперед Ветки и сел на кровать. Сложил руки на коленях. Ветка осталась стоять в дверях. Заходить в бокс ей совершенно не хотелось. Она представила, как Бабуин приходит и ложится здесь спать. Кто-то запирает дверь, и выйти сам он не может. Утром его открывают. А ведь могут и не открыть.
- Могут, - кивнул Бабуин, считывая эмоции Ветки налету. – Сны, это полбеды. Это так, даже не четверть. Мелочевка. Но когда-нибудь я здесь останусь. Мы все здесь когда-нибудь да останемся. Вот я и примеряю на себя этот бокс. Рассматриваю, так сказать, перспективы. Статистику знаешь?
Ветка кивнула.
- Знаешь… - Бабуин вздохнул, потер пальцами небритый подбородок. – Это тебе кажется, что знаешь. Кто вам, дурням, покажет реальную статистику? Реальная статистика, она здесь, - Бабуин обвел рукой пространство кругом себя. – И вот здесь! – постучал себя по лбу. – Статистика она такая, что девяносто процентов пациентов психоневрологических диспансеров и прочих подобных заведений – наши клиенты и мы сами. Что думаешь, тебя это не коснется? Все так думают. Я тоже думал.
Бабуин поднялся и вышел в коридор.
- Пошли, познакомлю кое с кем.
Миновали вереницу дверей с окошками. В конце коридора Бабуин велел Ветке отвернуться, набрал по памяти шифр на замке.
- Заходи.
Ветка обернулась. Перед ней был очередной бокс, оснащенный дополнительным кодовым замком. В боксе лежала женщина. Не молодая, но все еще красивая.
- Знакомьтесь, - сказал Бабуин. – Это Нина, жена моя. А это Ветка-кокетка.
Ветка замерла. Голову женщины охватывал обруч, разноцветные провода тянулись вверх к разъему в стене и там исчезали. Женщина казалась спящей, но движение глазных яблок, под прикрытыми веками говорило о том, что это не сон.
- Что это? - спросила Ветка, чувствуя, как неприятный холодок пробирает.
- Именно то, что ты думаешь, - ответил Бабуин.
- Давно она здесь?..
- Шестой год.
Ветка умолкла, не зная, что можно спрашивать, а что нельзя.
- Казалось бы, - произнес Бабуин, не глядя на Ветку. – Что такого в человеческих эмоциях? Однако нами движут эмоции. Не только информация владеет миром. Счастье, страх, ревность, любовь, надежда, печаль, ненависть, зависть – идеальная платформа для манипуляций.
- Что с ней случилось? – спросила Ветка.
- Она была слишком хорошим ретранслятором. Ей еще повезло. Она сразу сгорела. Ты в соседний бокс загляни.
Ветка послушно вышла в коридор и посмотрела в окошечко соседней двери.
- Это же Женька, - не сдержала она удивленного возгласа. – Его в Пермь перевели…
- Нас всех куда-нибудь переводят, - Бабуин подошел и встал за спиной. - Завтра я накачаю его одним замечательным препаратом, который блокирует мышечную активность и подавляет болевые центры, но оставляет тебя в сознании. Вскрою ему черепную коробку, вот здесь, - Бабуин обвел пальцем небольшой полукруг на своей голове, очерчивая отлично видимый шрам. – Посмотрю, что у него там внутри, сниму показания, переберу его память, лишнее удалю.
Ветку передернуло.
- Возможно, - вздохнул Бабуин. – Это спасет ему жизнь. Тогда его переведут в Пермь. Мне вот дважды помогло. Если хочешь, можешь присутствовать на операции. Иногда бывает полезно видеть к каким внутренним изменения приводят внешние воздействия.
- Не хочу, - сказала Ветка, но на завтра пришла в подвал.
После она стала изредка ночевать в одном из боксов. Там, в самом деле, ничего не снилось. Тем более если выпить перед сном коньяку.